«Повесть о Петре и Февронии Муромских»: анализ. Характеристика Петра и Февронии. А был ли змий? Загадочные места «Повести о Петре и Февронии Муромских

На первый взгляд, вопрос о том, почему Повести о Петре и Февронии (далее – Повесть) нет в Великих Минеях Четиих (далее – ВМЧ) митрополита Макария, является маловажным: хорошо известно, что замысел Владыки собрать в единый свод все духовные творения, которые были читаемы в его время на Руси, оказался не реализован. Митрополит Макарий (Булгаков) в «Истории Русской Церкви» приводит примеры творений святых и даже библейских книг, не включенных в ВМЧ . В этом свете отсутствие в ВМЧ Повести о Петре и Февронии, казалось бы, не представляет собой факта, требующего детального анализа. Однако, как справедливо пишет О.В. Гладкова, «Во многих академических работах и в разделах учебных пособий, посвященных Повести или Ермолаю-Еразму, часто упоминается факт невключения Повести в Великие Минеи Четии митрополита Макария, который истолковывается как несоответствие самой повести агиографическому канону и свидетельство «неудачливости» Ермолая-Еразма» .

Икона Муромских святых князя Константина со чадами Михаилом и Феодором, Петра и Февронии и Иулиании Лазаревской с житием Петра и Февронии. XVII в.

Не представляет исключения и статья «Житийная литература» в Православной энциклопедии, в ее подразделе, озаглавленном «Восточнославянская житийная литература», автор, С.А. Семячко, предлагает однозначное объяснение факта отсутствия (мы считаем принципиальным употребление именно этого слова) Повести о Петре и Февронии в ВМЧ:

«Иногда специально заказанные для ВМЧ жития отвергались свт. Макарием. Так случилось с написанным по его заказу Ермолаем (Еразмом) Житием благоверных Петра и Февронии Муромских, канонизированных Собором 1547 г.» .

Продолжая мысль, С.А. Семячко раскрывает причину отвержения митрополитом Макарием Повести о Петре и Февронии: «Основанное на фольклорных материалах, развивающееся в соответствии с сюжетными схемами волшебной змееборческой сказки и новеллистической сказки о мудрой девице, оно совершенно не вписывалось в рамки макариевской школы. Авторы житий стремились подражать Пахомию Логофету, а чаще делали прямые заимствования из его сочинений. Однако применение эмоционального стиля в кон. XV–XVI в. в отличие от выработанного стиля кон. XIV – нач. XV в. сильно формализовано, лит. этикет крайне усложнен. Созданный в XVI в. стиль «второго монументализма» был «искусственно напыщенным, наполненным риторическими формулами и эклектичен (Дмитриева. 1993. С. 213)» .

Обзор историографии Повести показывает, что исследователи не всегда ставили акцент на том, что произведения нет в ВМЧ. Так, ни впервые опубликовавший Повесть Н.И. Костомаров , ни А.Н. Попов , ни И. Шляпкин не упоминают об этом факте, авторы первых посвященных Повести исследовательских работ Ф.И. Буслаев и А.Н. Веселовский также не касаются рассматриваемого нами вопроса. Создатель фундаментального агиографического труда В.О. Ключевский , равно как и митрополит Макарий (Булгаков) , отмечают низкое, по их мнению, качество Повести, но не анализируют причины ее отсутствия в ВМЧ. В некотором смысле исключением может служить митрополит Макарий (Булгаков), писавший о том, почему в ВМЧ нет житий святых, прославленных на Соборе 1547 года в качестве местночтимых . Его точка зрения будет немного подробнее раскрыта ниже. Среди достаточно интересных размышлений о Повести, принадлежащих митрополиту Филарету (Гумилевскому) , опять-таки нет места интересующему нас вопросу.

После 1917 года ситуация меняется: наряду с авторами, не комментировавшими отсутствие Повести в ВМЧ, такими как В.Ф. Ржига , Ю.А. Яворский , А.А. Зимин , М.Б. Плюханова , Ю.Г. Фефелова и др., появляются ученые, отмечающие в своих работах, что митрополит Макарий сознательно не включил Повесть в ВМЧ из-за ее несоответствия агиографическому канону: М.О. Скрипиль , Н.С. Демкова , А.А. Шайкин , Т.Р. Руди , А.Н. Ужанков и др. Наиболее подробно и обстоятельно эта точка зрения представлена в трудах Р.П. Дмитриевой: в академическом издании Повести о Петре и Февронии , в Словаре книжников и книжности Древней Руси , в статье, посвященной агиографической школе митрополита Макария , анализ которых мы предлагаем ниже.

Изучение работ Р.П. Дмитриевой позволяет увидеть, что ее точка зрения складывается из нескольких тезисов:

1. Ермолай-Еразм приехал из Пскова в Москву в конце 40-х гг. XVI века.

Митрополит Макарий поручил создать Ермолаю-Еразму житие благоверных Петра и Февронии.

Ермолай-Еразм создал Повесть о Петре и Февронии не позже 1552 года.

Митрополит Макарий не включил в ВМЧ созданную Ермолаем-Еразмом Повесть и, надо думать, не дал ему возможности исправить свое творение.

Рассмотрим последовательно каждый из них.

1) По мысли автора, «на Е.-Е. как писателя обратили внимание в 1546 г., когда он находился в Пскове» . Кто именно обратил внимание: государь Иван Грозный, посетивший в том году Псков, царский книгочий Кир-Софроний, адресат одного из посланий Ермолая-Еразма, или другой приближенный к царю человек – Р.П. Дмитриева не поясняет.

Заметим, что о времени пребывания Ермолая-Еразма в Москве почти ничего не известно, принято считать, что упомянутый в Никоновской летописи под 1555 годом Ермолай, который был «среди лиц, участвовавших вместе с митрополитом Макарием при поставлении Гурия епископом Казанским: «протопоп Спасской з дворца Ермолай» (ПСРЛ. СПб., 1904, т. 13, с. 250)». , и есть книжник Ермолай-Еразм. Никаких других точных данных в распоряжении историков нет. В таком случае однозначно можно утверждать лишь то, что он переехал из Пскова в Москву между 1546 и 1555 годом.

Р.П. Дмитриева, не называя точно сроки, дает понять, что переезд Ермолая-Еразма в Москву произошел в 40-х гг. XVI века: «В это время как раз под руководством митрополита Макария особенно интенсивно работал большой круг церковных писателей по созданию жизнеописаний русских святых» ). Получается следующая последовательность событий: в Москве идет работа над созданием жизнеописаний, примерно в это время царь посещает Псков, где один из его приближенных знакомится с хорошо образованным Ермолаем- Еразмом; талант Ермолая-Еразма оценивают по достоинству, он переезжает в Москву и получает задание (поручение) от митрополита Макария создать житие канонизированных на Соборе 1547 г. благоверных Петра и Февронии. «Макарий, по всей видимости, привлек этой работе и Е.-Е. По поручению его Е.-Е. было написано по крайней мере три произведения. В своем «Молении к царю» Е.-Е. сообщает: «благословением превеликаго всея России архиерея, Макария митрополита, составих три вещи от древних драги» (Шляпкин. Ермолай Прегрешный новый писатель эпохи Грозного, с. 566)» .

Указание на прибытие Ермолая-Еразма в Москву в сороковые годы XVI века позволяет Р.П. Дмитриевой почти однозначно заявить тезис 3 (о создании Повести до окончания Успенского списка ВМЧ), а затем при помощи тезиса 2 (о том, что Повесть была написана именно по поручению митрополита Макария) тезис 4 (о том, что митрополит Макарий не включил Повесть в ВМЧ): написанное по непосредственному поручению архиерея произведение не могло не войти в ВМЧ по какой-либо случайности – это было сознательное решение митрополита Макария.

Таким образом, датировка прибытия Ермолая-Еразма в Москву именно концом 40-х годов принципиально важна для обоснования положения о том, что митрополит Макарий не включил Повесть в ВМЧ, однако при этом Р.П. Дмитриева никак не поясняет свою позицию. Логика автора угадывается: автор Повести должен был работать вместе с другими книжниками макарьевского круга над созданием житий святых, канонизированных на Соборе 1547 года, в частности над житием благоверных Петра и Февронии. Но если бы это было так, то макарьевские книжники создали бы в конце сороковых жития и остальных святых, канонизированных к местному почитанию на Соборе 1547 года, между тем нет никаких результатов этой неизбежно предполагаемой деятельности, ничего неизвестно и о подобном поручении со стороны митрополита Макария.

В работе А.А. Зимина, А.Л. Хорошкевич «Россия времен Ивана Грозного» называется другая дата приезда Ермолая-Еразма в Москву – начало 50-х годов . Авторы также не поясняют, на чем основаны их расчеты.

Тем не менее мы считаем позицию А.А. Зимина, А.Л. Хорошкевич верной, так как она позволяет, мы покажем это ниже, избежать ряда алогизмов, которых не лишена позиция Р.П. Дмитриевой.

2) В процитированном выше фрагменте из , где Р.П. Дмитриева ссылается на труд Шляпкина, любопытно то, что модальность некоторой неуверенности, присутствующая в первом предложении приведенного нами фрагмента, уже в следующем предложении исчезает, несмотря на то, что никаких доводов, позволяющих оставить сомнение, автор не приводит. Слова Ермолая-Еразма из «Моления к царю» вырываются Р.П. Дмитриевой из контекста путем отсечения начальной фразы, и таким образом особенно тщательно подчеркивается благословение, которое дал митрополит на создание трех неназванных в «Молении к царю» произведений, которое потом, в авторском тексте Р.П. Дмитриевой, легко превращается в поручение. Но в древнерусском языке слово «благословение» отнюдь не было семантически тождественно слову «поручение», означав «разрешение», соизволение» , а это значит, что Ермолай-Еразм мог, действительно, писать Повесть по поручению митрополита Макария, однако мог также писать и по своей инициативе, но получив перед началом работы благословение архиерея. К тому же в житиях Саввы Сторожевского и Александра Свирского применительно к митрополиту Макарию употреблено слово «повелением».

Процитируем от начала рассматриваемое предложение: «Убо не собою есмь, но божиим промыслом и (нами выделен отсутствующий в цитате у Р.П. Дмитриевой отрезок. – И. Р.) благословением превеликаго всея России архиерея, Макария митрополита, составих три вещи от древних драги…». Ермолай-Еразм, защищаясь от тех, кто создавал ему перед царем репутацию «позорна и бесна» , говорит о том, что созданные им тексты – они стали в какой-то степени камнем преткновения – были написаны им не самостоятельно и не самовольно, но благодаря Богу и благословению митрополита Макария, а это ставит под сомнение тезис Р.П. Дмитриевой о том, что митрополит Макарий отверг Повесть о Петре и Февронии: если бы это произошло, информировать царя о том, что Повесть написана по непосредственному поручению митрополита, было бы совершенно незачем (по поручению митрополита была начата работа, но ее результат Макария не удовлетворил, следовательно, апеллировать к его авторитету при неудачно выполненной работе дерзко и неразумно, еще более неразумно и дерзко было бы заявлять при этом, что Повесть написана «Божиим промыслом» и что как Повесть, так и другие два произведения «тлениа в себе не требуют, иже убо ненавидящим и ругающимся многим, яко огненное оружие явитца» .

Таким образом, независимо о того, давал ли митрополит Макарий непосредственное поручение Ермолаю-Еразму написать житие благоверных Петра и Февронии или нет, крайне маловероятно, чтобы автор-священник в ситуации, когда правящий архиерей остался недоволен его работой, написал царю послание, содержащее процитированные выше слова.

3) В исследовательской литературе нам ни разу не приходилось встречать точную дату создания Повести о Петре и Февронии. Это легко объяснимо, так как достоверных сведений о датах жизни и творчества Ермолая-Еразма, к сожалению, очень мало. А.А. Зимин считал, что Повесть создана в конце сороковых годов, так «она возникла в связи с канонизационными соборами 1547 и 1549 гг., а по своему идейному содержанию близка к Правительнице, написанной в 1549 г.» . Аргументацию ученого нельзя считать убедительной: житие канонизированных в 1547 году благоверных Петра и Февронии вполне могло быть написано и в 50-е годы, как, например, житие канонизированных на том же соборе муромского князя Константина и его сыновей. Идейная близость Повести с Правительницей, датировка которой не является однозначно доказанной, опять же вполне возможна и при написании Повести в начале 50-х годов XVI века, так как у нас нет сведений об эволюции общественных взглядов Ермолая-Еразма в период 40–50-х гг. XVI века. В рассуждениях Р.П. Дмитриевой указывается другая веха, позволяющая приблизительно датировать Повесть: «Она (Повесть о Петре и Февронии. – И. Р.) безусловно была уже написана ко времени составления Успенского списка Четий-Миней, но Макарий не включил в него эту Повесть» . На чем основано такое безапелляционное утверждение, автор не поясняет. Двумя страницами ранее Р.П. Дмитриевой приводится палеографическое заключение: «По водяным знакам рукопись Ермолая-Еразма датируется серединой XVI в., не позднее начала 60-х годов (сфера в нескольких вариантах, рука маленькая с короной, рука средней величины со звездочкой или цветком, тиара, кораблик)» .

Ничего, что ограничивало бы срок создания Повести 1552 годом, здесь не говорится, а следовательно, тезис Р.П. Дмитриевой о создании Повести до 1552 года (возьмем крайнюю временную точку работы митрополита Макария над составлением Успенского списка), доказанным не является. В то же время, если принять версию о том, что Повесть была создана до 1552 года, придется согласиться с тем, что митрополит Макарий не включил ее в ВМЧ, а это влечет за собой ряд несообразностей, часть которых уже была проанализирована нами выше. Об остальных речь пойдет далее.

4) Наиболее уязвимыми для критики в концепции Р.П. Дмитриевой являются, на наш взгляд, ее рассуждения о причинах творческой неудачи Ермолая-Еразма: «На Е.-Е. оказало такое большое влияние народное предание о муромском князе и его жене, что он, хорошо образованный церковный писатель, перед которым была поставлена цель дать жизнеописание святых, создал произведение, далекое по существу от житийного жанра. Этот факт выглядит особенно поразительным на фоне той житийной литературы, которая в это же время создавалась в писательском кругу митрополита Макария, к которому, собственно, принадлежал и Е.-Е. Повесть о Петре и Февронии резко отличается от житий, написанных в это время и включенных в ВМЧ, она стоит одиноко на их фоне и ничего не имеет общего с их стилем» .

Соглашаясь с исследователем в том, что Повесть «резко отличается» от житий, написанных в середине XVI века, мы не можем считать бесспорным ее утверждение о том, что Повесть далека от житийного жанра. Точка зрения Р. Пиккио, показавшего в , что Повесть – произведение агиографическое и именно как агиографическое оно воспринималось в XVI веке, представляется нам лучше аргументированной.

Интересно, однако, что и сама Р.П. Дмитриева утверждала следующее: «Оба произведения (Повесть о Петре и Февронии и Повесть о рязанском епископе Василии. – И. Р.) получили распространение в середине XVI в. в связи с канонизацией муромских святых на соборе 1547 г. Повесть о Петре и Февронии была признана житием канонизированных на этом соборе князя Петра и его супруги Февронии (выделено нами. – И. Р.)» .

Если Повесть была признана житием, то на каких основаниях митрополит Макарий не включил бы ее в ВМЧ? Налицо противоречие в рассуждениях уважаемого исследователя.

Р.П. Дмитриева не поясняет, как именно повлияло на образованного писателя народное предание, поэтому остается предположить, что Ермолаю-Еразму настолько понравилась услышанная история, причем рассказанная от ему от начала до конца как законченное произведение, что он отказался отредактировать его в соответствии с требованиями, предъявлявшимися митрополитом Макарием.

Но написание Ермолаем-Еразмом богословского предисловия к Повести и хвалебного послесловия – «агиографического обрамления», по выражению Р. Пиккио говорит, скорее, об ином: не о беспомощности перед материалом, не об очарованности народным преданием – но о принципиальной авторской позиции, которая, как мы можем предполагать, не была осуждена Церковью.

По крайней мере, нет никаких сведений о том, что сам Ермолай-Еразм или его произведение подвергались Церковью какому-либо осуждению. Напротив, как замечает О.В. Гладкова, «наличие такого (свыше 350. – И. Р.) количества сохранившихся к нашему времени списков уже само по себе уникально и свидетельствует о необычайной популярности и востребованности Повести, в том числе, а может быть, и в первую очередь, в церковном обиходе» . К тому же «она (Повесть. – И. Р.) читалась в церкви во время службы, о чем свидетельствует внесение пояснений в некоторые рукописи Повести, разделяющие ее текст в соответствии с течением службы (см. об этом: Фефелова Ю.Г. Указ. соч. С. 479-481)» .

5) Из всего вышесказанного мы делаем вывод о том, что Р.П. Дмитриева не приводит достаточное количество сильных аргументов, подтверждающих невключение митрополитом Макарием Повести в ВМЧ. Последним доводом против дискутируемой нами точки зрения можно считать тот факт, что, как пишет сама Р.П. Дмитриева, включенную в Соловецкий сборник и отправленную без изменений к царю рукопись Ермолай-Еразм больше не изменял . Чем это может объясняться? Ермолай-Еразм, даже после решения митрополита

Макария не включать Повесть в ВМЧ, свято верил в то, что созданный им текст богоугоден и лишен недостатков, предлагал царю тоже убедиться в этом, писал о Боге как защитнике своей правоты и при этом подспудно обвинял митрополита Макария в том, что он отклонил благословленный им труд? У нас нет оснований подозревать «смиренного мниха Иеразма» в таком поведении. Митрополит Макарий до такой степени был разочарован, что не дал возможности ни Ермолаю-Еразму внести изменения в свою работу, ни другому автору отредактировать в нужном ключе Повесть, а кроме того, не поручил написать житие благоверных Петра и Феврония (других вариантов жития, кроме проложного, созданного на основе Повести, написано не было) кому-нибудь из уже проверенных агиографов?

Этот вариант ответа также выглядит крайне маловероятным, если вспомнить, к примеру, что житие благоверного Александра Невского, созданное намного раньше канонизации князя, подвергалось изменениям по велению митрополита Макария. И такой пример не единичен. Факт участия в 1555 году Ермолая-Еразма вместе с митрополитом Макарием в епископской хиротонии, помимо уже упоминавшейся исключительной популярности Повести, говорит о том, что Ермолай-Еразм вряд ли был подвергнут опале со стороны священноначалия.

Таким образом, мнение Р.П. Дмитриевой о причине отсутствия Повести в ВМЧ мы считаем не лишенным очень серьезных недостатков, а следовательно, являющимся не более чем неудачной гипотезой.

Рассмотрев точку зрения Р.П. Дмитриевой, скажем кратко о еще двух вариантах ответа на вопрос о том, почему Повести о Петре и Февронии нет в Великих Минеях Четиях, принадлежащих упоминавшимся нами исследователям Р. Пиккио и О.В. Гладковой.

Известный итальянский славист Р. Пиккио обозначает свою позицию следующим образом: «Облекшись во Христа, князь Петр уже не мог отвергать чужеземку, поскольку написано, что «несть ни эллина, ни иудея», то есть ни Мурома, ни Рязани; он не мог отвергать человека низкого происхождения, не принадлежащего, как он, к господствующему классу, поскольку написано: «несть раба, ни свободного»; и он не мог считать себя свободным от обязательств по отношению к женщине, поскольку написано: «несть ни мужеского пола, ни женскаго». Вероятно, такого рода христианский эгалитаризм мог вызвать смущение среди церковных и светских сановников в обществе, основанном на крепостном рабстве. Это вполне может быть одной из причин, по которым «Повесть» была отвергнута митрополитом Макарием и его кругом» .

Трудно принять эту точку зрения как верную. Если руководствоваться предложенной Р. Пиккио логикой, то не только «Повесть», но и Послание апостола Павла к галатам, и все творения Святых Отцов, и даже Евангелие должны были быть отвергнуты русской элитой времен Ивана Грозного. Но поскольку Слово Божие, вызывая, думается, и смущение, и страх, и покаяние, и многие другие чувства как у представителей высших слоев общества, так и у простых людей, жило в России в XVI веке, не подвергаясь преследованиям, версия Р. Пиккио не может рассматриваться нами как убедительная.

О.В. Гладкова причиной невключения Повести в ВМЧ считает то, что благоверные Петр и Феврония были канонизированы как местночтимые святые: «На самом деле, следует принимать во внимание тот факт, что, несмотря на давнее сложившееся почитание в самом Муроме, Петр и Феврония были канонизированы только как местночтимые святые на Соборе 1547 г., созванном по инициативе митрополита Макария. Местным почитанием, вероятно, и можно объяснить отсутствие «Повести»-жития в Великих Минеях Четиях» . Предположение, на наш взгляд, вполне логично и обоснованно: действительно в ВМЧ нет жития ни одного из девяти святых, прославленных Собором 1547 г. к местному почитанию. К тому же эта точка зрения в определенной степени защищается и митрополитом Макарием (Булгаковым): «Что же касается девяти святых, которым Собор 1547 г. положил праздновать лишь местно, то составление или только пересмотр житий их, равно как и служб им, по всей вероятности, были предоставлены самим местным церквам и обителям, где покоились святые. По крайней мере, ни одно из этих житий не занесено митрополитом в его Чети-Минеи, следовательно, не было им рассмотрено или одобрено, хотя два из них - житие святого Арсения, епископа Тверского, и житие святого Максима юродивого тогда, как можно догадываться, уже существовали{342}. Два другие жития, именно святых Устюжских - Прокопия юродивого и Иоанна юродивого{}, действительно, составлены по местному распоряжению местным грамотеем» . Однако рассматриваемую точку зрения мы все же не разделяем: во-первых, в ВМЧ есть житие угодника Божьего, канонизированного только в 1579 году, то есть уже после смерти митрополита Макария, – преподобного Иосифа Волоцкого, а значит, прославление к местному почитанию само по себе необязательно становилось препятствием для включения жития в ВМЧ; во-вторых, по словам Р.П. Дмитриевой, в ВМЧ было включено множество житий местночтимых святых: «В условиях сложной политической жизни Русского государства того времени Макарий не отступил от главной идеи как можно шире представить пантеон чтимых святых, включив значительное число местночтимых святых» . В то же время мы разделяем предположение митрополита Макария (Булгакова) о том, что создание житий местночтимых святых было поручено священству тех мест, где прославились святые, иначе трудно объяснить тот факт, что авторы макарьевского круга не написали до 1552 года житие ни одного из святых, прославленных в 1547 г. к местному почитанию.

Наконец предложим свое объяснение, заметив перед этим, что в ВМЧ нет не только Повести о Петре и Февронии, но и остальных творений Ермолая-Еразма. Повесть о епископе Василии, как известно, была использована «после значительной переделки» для создания Жития князя Константина Муромского. Однако сам по себе указанный факт не может служить надежным доказательством того, что Повесть о епископе Василии отсутствует в ВМЧ именно по этой причине. Помня о том, что даже читавшиеся на Руси творения Святых Отцов отнюдь не все были включены в ВМЧ, найти ответ о причинах отсутствия в ВМЧ нежитийных творений Ермолая-Еразма представляется практически невозможным.

Живший в Пскове образованный книжник Ермолай-Еразм, вполне вероятно, был замечен людьми из окружения царя. В начале 50-х годов он поселяется в Москве. По своей инициативе или по инициативе митрополита Макария Ермолай-Еразм начинает работу над созданием жития благоверных Петра и Февронии. Непосредственным поводом послужила, на наш взгляд, действительно канонизация благоверных Петра и Февронии но только не к местному почитанию (1547), а к общероссийскому (предположительно 1553 ). Возможно, впрочем, если справедливо предположение митрополита Макария (Булгакова), и другое объяснение. Написание житий святых, прославленных в 1547 к местному почитанию, было поручено местному священству, однако спустя несколько лет после проведения Собора житие святых Петра и Февронии создано не было. Приехавший в Москву в начале 50-х гг. образованный священник Ермолай получил благословение митрополита Макария на создание жития или же сам предложил начать работу и встретил одобрение. Нет противоречия и в совмещении обеих гипотез: до общероссийского прославления жития создано не было, и именно эта канонизация стала непосредственным поводом для его создания.

Отсюда можно предположить что, начата Повесть была в 1553 году и закончена в 1554 году, а именно после завершения Царского списка ВМЧ, и поэтому естественно не могла быть включена в него. В этом же, то есть в 1554, или в следующем году Ермолай-Еразм столкнулся с недоброжелательством со стороны каких-то влиятельных людей, которые, прочитав, а может, и не прочитав некоторые его творения, донесли о нем царю как о духовно нездоровом человеке («нарекоша позорна и бесна»). Очевидно, личность столичного священника была хорошо известна Ивану Грозному, он, вероятно, выразил желание самолично ознакомиться с тем, что написал Ермолай-Еразм. Можно предполагать, что к тому времени Повесть Ермолая- Еразма, как и другие посланные царю «вещи», уже получили одобрение митрополита Макария, иначе трудно объяснить и абсолютную уверенность Ермолая-Еразма в том, что его труды не могут послужить против его репутации, и упоминание митрополита Макария как человека, давшего благословение на создание этих трудов. Скорее всего, царь к присланным сочинениям отнесся благосклонно, так как Ермолай-Еразм в 1555 служил в столичном соборе. К работе над Повестью он больше не возвращался: одобрение как церковного, так и светского руководства было получено, а сам он не сомневался в богоугодности своих творений, и на Руси постепенно начали появляться многочисленные списки Повести о Петре и Февронии.

Заметим также, что в ВМЧ нет не только Повести о Петре и Февронии, но и остальных творений Ермолая-Еразма. Повесть о епископе Василии, как известно, была использована «после значительной переделки» для создания Жития князя Константина Муромского. Однако сам по себе этот факт не может служить надежным доказательством того, что Повесть о епископе Василии отсутствует в ВМЧ именно по этой причине. Помня о том, что даже читавшиеся на Руси творения Святых Отцов отнюдь не все были включены в ВМЧ, найти ответ о причинах отсутствия в ВМЧ творений Ермолая-Еразма представляется практически невозможным.

В заключение скажем немного о судьбе Повести в минейной традиции после митрополита Макария. Повесть о Петре и Февронии была включена в Годуновские и Милютинские минеи (в археографическом обзоре списков Повести о Петре и Февронии, выполненном Р.П. Дмитриевой, это соответственно списки: ГИМ, собр. Чудовского монастыря, № 315, в лист. Минеи четьи, написанные в 1600 г., за июнь и ГИМ, собр. Синодальное, № 806, в 4-ку, середина XVII века. Милютинские четьи минеи). Однако ее нет в Четьях-Минеях священника Германа Тулупова и святителя Димитрия Ростовского. Ответы на вопросы, почему Повести нет в Четьях-Минеях священника Германа Тулупова (в которых нет, впрочем, и ряда других житий русских святых) и почему святитель Димитрий ограничился в своем труде ссылкой на проложное житие, никак не использовав Повесть, требуют отдельного исследования. В этой статье мы считаем необходимым ограничиться попыткой ответить на вопрос, почему Повести нет в ВМЧ.

Литература

1. Андроник (Трубачёв), игум. Канонизация святых в Русской православной церкви // Православная энциклопедия. Том: Русская православная церковь / Общ. ред. Алексий II. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000.

Буслаев Ф.И. Песни древней Эдды о Зигурде и муромская легенда // Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861. Т. 1. С. 269–300.

Веселовский А.Н. Новые отношения муромской легенды о Петре и Февронии и сага о Рагнаре Лодброке // ЖМНП. 1871. Т. 4. Отд. 2. С. 95–142.

Гладкова О.В. К вопросу об источниках и символическом подтексте «Повести от жития Петра и Февронии» Ермолая-Еразма // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 13 / Отв. ред. Д.С. Менделеева. М.: Знак, 2008.

Демкова Н.С. К интерпретации «Повести о Петре и Февронии»: «Повесть о Петре и Февронии» Ермолая-Еразма как притча // Демкова Н.С. Средневековая русская литература: Поэтика, интерпретации, источники. СПб., 1997.

Дмитриева Р.П. Повесть о рязанском епископе Василии в ее отношении к Повести о Петре и Февронии // Повесть о Петре и Февронии / Подготовка текстов и исследование Р.П. Дмитриевой. Л.: Наука, 1979.

Дмитриева Р.П. Ермолай-Еразм // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV–XVI в.). Ч. 1. А–К / Отв. ред. Д.С. Лихачев. Л., 1988.

Дмитриева Р.П. Агиографическая школа митрополита Макария (на примере некоторых житий) // Труды Отдела древнерусской литературы / Российская академия наук. Институт русской литературы (Пушкинский Дом); Отв. ред. Д.С. Лихачев. СПб.: Дмитрий Буланин, 1993. - Т. 48.

Зимин А.А. И.С. Пересветов и его современники. Очерки по истории русской общественно-политической мысли середины XVI в. М., 1958.

Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного / Отв. ред. член- корр. АН СССР В.Т. Пашуто. М.: Наука, 1982. – 185 с. – (Из истории нашей Родины).

Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871.

Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Кн. 4. Ч. 1. М.: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996.

Моление к царю // Повесть о Петре и Февронии / Подготовка текстов и исследование Р.П. Дмитриевой. Л.: Наука, 1979.

Памятники старинной русской литературы / Под ред. Н. Костомарова. Вып. 1. СПб., 1860.

Пиккио Р. Агиографическое обрамление древнерусской повести о князе Петре Муромском и мудрой деве Февронии // Пиккио Риккардо. Slavia Orthodoxa: Литература и язык / Отв ред. Н.Н. Запольская, В.В. Калугин; ред. М.М. Сокольская. М. : Знак, 2003.

Плюханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб. : Акрополь, 1995. – 336 с.

Попов А. Библиографические материалы. VIII. Книга Еразма о святой троице // Чтения ОИДР. – 1880. – Кн. IV.

Ржига В.Ф. Литературная деятельность Ермолая-Еразма // ЛЗАК. Т. 33. –Л., 1926.

Руди Т.Р. О первом авторском сборнике Ермолая-Еразма из библиотеки Соловецкого монастыря // Книжные центры Древней Руси: Книжное наследие Соловецкого монастыря / Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом) РАН; Отв. ред. О.В. Панченко. СПб.: Наука, 2010. – 599 с.

Семячко С.А. Восточнославянская житийная литература // Православная энциклопедия. Т. XIX: Ефесянам послание – Зверев. – М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2008.

Скрипиль М.О. Повесть о Петре и Февронии Муромских в ее отношении к рус. сказке // ТОДРЛ. – 1949. – Т. 7.

Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 1 (А–Б). М.: Издательство «Наука», 1975.

Ужанков А.Н. Историческая поэтика древнерусской словесности. Генезис литературных формаций: Монография. М.: Издательство Литературного института им. А.М. Горького, 2011. – 512 с.

Фефелова Ю.Г. Повесть о Петре и Февронии в контексте традиционной обрядовой практики // Русская агиография. Исследования, публикации, полемика. – СПб.: Издательство «Дмитрий Буланин», 2005. – 788 с.

Филарет. Русские святые, чтимые всею церковью или местно. [Июнь]. – Чернигов, 1863.

Шайкин А.А. Новелла и житие (Фольклорные традиции в «Повести о Петре и Февронии Муромских») // Шайкин А.А. Поэтика и история. На материале памятников русской литературы XI–XVI веков. – М., 2005.

Шляпкин И. Ермолай Прегрешный, новый писатель эпохи Грозного // С. Ф. Платонову ученики, друзья и почитатели. СПб., 1911.

Яворский Ю.А. К вопросу о лит. деятельности Ермолая-Еразма, писателя XVI-го в. // Slavia. Praha, 1930. Roč. 9. Č. 1, Č 2.

Игорь Рысин, секретарь Славянского благочиния Новороссийской епархии Русской Православной Церкви, Славянск-на-Кубани, Россия

Источник

Рысин И.М. Почему Повести о Петре и Февронии нет в Великих Минеях Четиих? [Электронный ресурс] // Язык и текст langpsy.ru. 2014. №3. URL:

Сегодня Всероссийский день семьи, любви и верности. Именно в этот день, 8 июля, Русская православная церковь поминает благоверных князей Петра и Февронию, Муромских чудотворцев, явивший пример беззаветной любви. Об этом чуде повествует знаменитая «Повесть о Петре и Февронии» написана известным духовным писателем середины XVI века священником Ермолаем.

Примечательно, что в древнерусском Сказании центральное значение отведено мудрой Февронии, - простолюдинке, ставшей не просто соправительницей мужа-князя, но спасительницей его жизни как телесной так и духовной - возвысившей своего мужа и их союз к идеалу совершенства и праведности.

Как пишет академик Лихачев: "Феврония подобна тихим ангелам Рублева. Она «мудрая дева» сказочных сюжетов. Внешние проявления ее большой внутренней силы скупы. Она готова на подвиг самоотречения, победила свои страсти. Ее любовь к князю Петру потому и непобедима внешне, что она побеждена внутренне, ею самой, подчинена уму. Вместе с тем ее мудрость - не только свойство ее ума, но в такой же мере - ее чувства и воли. Между ее чувством, умом и волей нет конфликта: отсюда необыкновенная «тишина» ее образа".

Ниже мы приводим статью «Повесть о Петре и Февронии Муромских» выдающегося ученого Дмитрия Сергеевича Лихачева из его знаменитого труда "Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси". Также из сайта Православие.ру приводим замечательное изложение "Повести о Петре и Февронии Муромских", иллюстрированное в иконе XVII века.

ДМИТРИЙ ЛИХАЧЁВ: «ПОВЕСТЬ О ПЕТРЕ И ФЕВРОНИИ МУРОМСКИХ»

О времени возникновения «Повести о Петре и Февронии Муромских» идут споры. Одни исследователи относят ее к XV в., другие - к началу XVI-го. Судя по тому, что церковный культ Петра и Февронии в Муроме сложился уже во второй половине XV в., вероятнее, что «Повесть» в каком-то неизвестном нам первоначальном виде была составлена уже в это время. Однако свой окончательный вид «Повесть» приобрела, как это доказала сейчас Р. П. Дмитриева, под пером Ермолая Еразма - писателя, работавшего в середине XVI в.

«Повесть о Петре и Февронии» представляет собой соединение двух фольклорных сюжетов: одного о змее-соблазнителе и другого - о мудрой деве. Сюжеты эти в «Повести» соединены и приурочены к Мурому, а вся повесть претендует на историческую достоверность.

Очарование «Повести» - в простоте и ясности изложения, в степенной неторопливости рассказа, в способности повествователя не удивляться удивительному, в гармонирующей со спокойствием рассказчика простоте и беззлобии действующих лиц.

Героиня повести - дева Феврония. Она мудра народной мудростью. Она загадывает мудрые загадки и умеет без суеты разрешать жизненные трудности. Она не возражает врагам и не оскорбляет их открытым поучением, а прибегает к иносказанию, цель которого - преподать безобидный урок: ее противники сами догадываются о своих ошибках. Она творит чудеса походя: заставляет за одну ночь расцвесть в большое дерево воткнутые для костра ветви. Ее животворящая сила распространяется на все окружающее. Крохи хлеба в ее ладони превращаются в зерна благоуханного ладана. Князь Петр пытается обмануть ее только один раз, вначале, когда он решает не жениться на ней, вопреки своему обещанию. Но после первого же урока, преподанного ему Февронией, он слушает ее во всем и, обвенчавшись, живет с нею в согласии, их любовь переступает и за порог смерти.

«Сей убо в Рустей земли град, нарицаемый Муром» - так просто начинается повесть. В граде этом, как рассказывают, говорит повествователь, княжил благоверный князь Павел. И стал к его жене летать змий-насильник. Для посторонних он принимал облик Павла. Жена Павла поведала мужу о своем несчастии, и стали оба думать, как избавиться от насильника.

Однажды, когда змий снова прилетел к жене Павла, она спросила змия «с почтением»: «Многое ты знаешь, знаешь ли ты кончину свою: какая она буде и от чего?» Прельщенный «добрым прельщением» жены Павла, змий ответил: «Смерть моя - от Петрова плеча, от Агрикова меча».

Брат Павла, Петр, решает убить змия, но не ведает, где ему достать Агриков меч. Он находит этот меч в одной из своих поездок для уединенной молитвы в загородном храме в алтаре между «керамидами», то есть керамическими плитками, обычно закрывавшими погребения.

Удостоверившись, что в храмине у жены Павла сидит не Павел, а змий, принявший облик Павла, Петр ударяет его Агриковым мечом. К змию возвращается его подлинный облик, и он «трепеща» умирает, обрызгав Петра своею кровью. От этой крови Петр покрывается струпьями. Болезнь его невозможно вылечить. Страшная болезнь Петра служит завязкой второй части повести, где появляется мудрая дева Феврония, излечивающая князя. Есть что-то общее в деталях этой части повести с западноевропейским средневековым повествованием о Тристане и Изольде.

Феврония подобна тихим ангелам Рублева. Она «мудрая дева» сказочных сюжетов. Внешние проявления ее большой внутренней силы скупы. Она готова на подвиг самоотречения, победила свои страсти. Ее любовь к князю Петру потому и непобедима внешне, что она побеждена внутренне, ею самой, подчинена уму. Вместе с тем ее мудрость - не только свойство ее ума, но в такой же мере - ее чувства и воли. Между ее чувством, умом и волей нет конфликта: отсюда необыкновенная «тишина» ее образа.

Первое появление в повести девушки Февронии запечатлено в зрительно отчетливом образе. Ее находит в простой крестьянской избе посланец муромского князя Петра, заболевшего от ядовитой крови убитого им змея. В бедном крестьянском платье Феврония сидела за ткацким станком и занималась «тихим» делом - ткала полотно, а перед нею скакал заяц, как бы символизируя собой слияние ее с природой. Ее вопросы и ответы, ее тихий и мудрый разговор ясно показывают, что «рублевская задумчивость» не бездумна. Феврония изумляет посланца своими вещими ответами и обещает помочь князю. Сведущая в целебных снадобьях, она излечивает князя, как Изольда излечивает Тристана, зараженного кровью убитого им дракона.

Несмотря на социальные препятствия, князь женится на крестьянской девушке Февронии. Как и любовь Тристана и Изольды, любовь Петра и Февронии преодолевает иерархические преграды феодального общества и не считается с мнением окружающих. Чванливые жены бояр невзлюбили Февронию и требуют ее изгнания, как вассалы короля Марка требуют изгнания Изольды. Князь Петр отказывается от княжества и уходит вместе с женой. Животворящая сила любви Февронии так велика, что жердья, воткнутые в землю, расцветают в деревья по ее благословению. Она настолько сильна духом, что разгадывает мысли встреченных ею людей. В силе любви, в мудрости, подсказанной ей этой любовью, Феврония оказывается выше даже своего идеального мужа - князя Петра. Их не может разлучить сама смерть.

Когда Петр и Феврония почувствовали приближение смерти, они стали просить у бога, чтобы умереть в одно время, и приготовили себе общий гроб. После того они приняли монашество в разных монастырях. И вот, когда Феврония вышивала для храма богородицы «воздух» для святой чаши, Петр послал ей сказать, что он умирает, и просил ее умереть с ним вместе. Но Феврония просит дать ей время дошить покрывало. Вторично послал к ней Петр, велев сказать: «Уже мало пожду тебя». Наконец, посылая в третий раз, Петр говорит ей: «Уже хочу умереть и не жду тебя». Тогда Феврония, которой осталось дошить лишь ризу святого, воткнула иглу в покрывало, обвертела о нее нитку и послала сказать Петру, что готова умереть с ним вместе. Так и Тристан оттягивает час своей кончины. «Срок близится, - говорит Тристан Изольде, - разве мы не испили с тобою все горе и всю радость. Срок близится. Когда он настанет, и я позову тебя, Изольда, придешь ли ты?» «Зови меня, друг, - отвечает Изольда, - ты знаешь, что я приду».

После смерти Петра и Февронии люди положили тела их в отдельные гробы, но на следующий день тела их оказались в общем, заранее приготовленном ими гробу. Люди второй раз попытались разлучить Петра и Февронию, но снова тела оказались вместе, и после этого их уже не смели разлучать. Так же точно в победе любви над смертью Тристан спускается на могилу Изольды цветущим терновником (в некоторых вариантах романа о Тристане и Изольде тела их оказываются в одном гробу). Образы героев этого рассказа, которых не могли разлучить ни бояре, ни сама смерть, для своего времени удивительно психологичны, но без всякой экзальтации. Их психологичность внешне проявляется с большой сдержанностью.

Отметим и сдержанность повествования, как бы вторящего скромности проявления чувств. Жест Февронии, втыкающей иглу в покрывало и обвертывающей вокруг воткнутой иглы золотую нить, так же лаконичен и зрительно ясен, как и первое появление Февронии в повести, когда она сидела в избе за ткацким станком, а перед нею скакал заяц. Чтобы оценить этот жест Февронии, обвертывающей нить об иглу, надо помнить, что в древнерусских литературных произведениях нет быта, нет детальных описаний - действие в них происходит как бы в сукнах. В этих условиях жест Февронии драгоценен, как и то золотое шитье, которое она шила для «святой» чаши.

ПОВЕСТЬ О ПЕТРЕ И ФЕВРОНИИ В ИКОННЫХ КЛЕЙМАХ

Знаменитая «Повесть о Петре и Февронии» написана известным духовным писателем середины XVI века священником Ермолаем (в монашестве Еразм). Почти сразу же она становится любимым чтением русского народа и распространяется в огромном количестве списков. До нашего времени их сохранилось около 350. Многие из этих списков украшались миниатюрами, а вскоре появились и житийные иконы местно прославленных Муромских святых Петра и Февронии, в иночестве Давида и Евфросинии. Мы предлагаем вам прочитать эту повесть по клеймам одной из икон XVII века. Причем первое, заглавное клеймо иконы начинает и заканчивает собою повествование. Изображения (к сожалению, с некоторыми утратами) сопровождаются переводом, максимально приближенным к авторскому тексту.

Икона Муромских святых князя Константина со чадами Михаилом и Феодором, Петра и Февронии и Иулиании Лазаревской с житием Петра и Февронии. XVII в.

ГРАД МУРОМ. ПОВЕСТЬ О КНЯЗЕ ПАВЛЕ, И О ТОМ, КК ЗМЕЙ ЛЕТАЛ К ЕГО ЖЕНЕ, ПРЕДСТАВЛЯЯСЬ ОКРУЖАЮЩИМ В ВИДЕ ЕЕ МУЖА, И О ПРАВЕДНЫХ ПЕТРЕ И ФЕВРОНИИ

Клеймо 1

Есть в Русской земле город, называемый Муром.

Князь Павел на престоле, ему предстоят бояре и горожане. Змей, принимая обличье князя, прилетает к его супруге. Княгиня рассказывает мужу о своей беде

Клеймо 1. Фрагмент

В нем самодержствовал благоверный князь именем Павел. Искони ненавидящий добро в роде человеческом дьявол велел неприязненному змею летать к жене князя того на блуд. И являлся он ей своим наваждением в своем естественном облике, приходящим же людям казалось, будто это сам князь сидит с женой своей. В таковом наваждении немало времени прошло. Жена же этого не таила и рассказала князю, мужу своему, о всем приключившимся с ней. Змей же зловредный насилие творил над нею.

Княгиня открывается мужу - князю Павлу. Он советует ей выведать у змея тайну его смерти

Клеймо 1. Фрагмент

Князь думал, что ему сделать со змеем, и не мог придумать. И сказал жене: «Думаю, жена, и недоумеваю, что мне сделать со злыднем тем? Не ведаю, какой бы смерти предать его. Когда он будет говорить с тобой, то исхитрись спросить об этом: знает ли этот злодей духом своим, что ему смертью угрожает? Если что узнаешь и нам поведаешь, то освободишься не только в нынешнем веке от злого его дыхания, и шипения, и гнусности, о чем мерзко и говорить, но и в будущей жизни нелицемерного судью Христа умилостивишь». Жена же слова мужа своего в сердце накрепко запечатлела и решила: «Хорошо, так и будет».

Княгиня выведывает у змея тайну его смерти и сообщает об этом мужу

Клеймо 2

Однажды, когда пришел к ней зловредный змей, она, хорошо помня запечатленные в сердце слова, обращается с лестью к злодею тому, говорит ему сладкие речи и наконец с почтением спрашивает, восхваляя его: «Многое ты знаешь, а знаешь ли о кончине своей: какова она будет и от чего?» Он же, неприязненный прельститель, прельщенный ласковой лестью верной жены, не задумываясь, тайну ей изрекает, говоря: «Смерть моя - от Петрова плеча, от Агрикова меча». Жена же, услышав такие речи, в сердце все твердо сохранила и по отшествии неприязненного поведала князю, мужу своему, о том, что сказал ей змей. Князь же, услышав это, недоумевал, что это за смерть «от Петрова плеча и от Агрикова меча»?

Князь Павел призывает к себе своего брата Петра и рассказывает ему о тайне змеевой смерти

Клеймо 3

Был у него родной брат по имени князь Петр. Однажды призвал он его к себе и поведал ему речи змея, которые говорил тот жене его. Князь же Петр, услышав от брата своего, что змей назвал тезоименитого ему виновника смерти своей, начал размышлять, не сомневаясь и мужественно, как бы убить змея. Но только одно смущало его: не ведал он ничего об Агриковом мече.

В Крестовоздвиженском храме князю Петру является отрок и показывает Агриков меч, лежащий в расщелине алтарной стены

Клеймо 4

Имел Петр обыкновение ходить по церквам, уединяясь. Была за городом в женском монастыре церковь Воздвижения Честного и Животворящего Креста. И пришел в нее Петр один помолиться. И вот явился ему отрок, говоря: «Князь, хочешь, я покажу тебе Агриков меч?» Князь же, стремясь желание свое осуществить, сказал: «Да увижу! Где он?» Отрок же сказал: «Следуй за мной». И показал ему в алтарной стене между керамидами скважину, в которой лежал меч.

Князь Петр показывает меч брату и является на поклон к снохе

Клеймо 5

Благоверный же князь Петр, взяв меч тот, пришел и поведал об этом брату своему. И с того дня стал искать удобного случая, чтобы убить змея. Каждый день ходил он к брату своему и снохе своей на поклон.

Князь Петр обнаруживает, что под видом мужа к княгине явился змей

Клеймо 6

Случилось как-то ему прийти в хоромы к брату своему, и тотчас же пойдя к снохе своей в другие хоромы, увидел у нее сидящего брата своего. Возвращаясь от нее, встретил он одного из прислужников брата и спросил: «Вышел я от брата моего к снохе моей, брат же мой остался в своих хоромах; я же, не замедлив нигде, быстро пришел в хоромы к снохе моей, и не пойму, и удивляюсь, как брат мой прежде меня оказался в хоромах у снохи моей?» Тот же человек ответил Петру: «Никуда, господин, после твоего ухода не выходил брат твой из хором своих!» Петр же уразумел тогда пронырство лукавого змея. Пришел к брату и спросил: «Как это ты сюда пришел? Я ведь от тебя из этих хором вышел, и, нигде не замедлив, пришел к жене твоей в хоромы, и увидел тебя с нею сидящим, и удивился, как ты прежде меня там очутился. Пришел же снова к тебе, опять же, нигде не замедлив, ты же, не знаю как, меня обогнал и прежде меня здесь очутился». Павел же сказал: «Никуда, брат, из хором этих после твоего ухода я не выходил и у жены своей не был». Князь Петр на это сказал: «Вот оно, брат, пронырство лукавого змея: в твоем облике он мне показывается, чтобы я не посмел убить его, принимая его за тебя - своего брата. Теперь же, брат, отсюда никуда не выходи. Я же туда пойду биться со змеем, да с Божией помощью убит будет лукавый этот змей».

Князь Петр убивает змея

Клеймо 7

И, взяв меч, называемый Агриков, пришел в хоромы к снохе своей. И, увидев змея в образе брата своего и твердо уверившись, что это не брат его, но прельститель змей, ударил его мечом. Змей же явился в своем подлинном обличии, и стал извиваться, и издох, окропив блаженного князя Петра кровью своею.

Князь Петр на одре болезни. Предстоящие рассказывают ему о Рязанской земле, славящейся своими врачами

Клеймо 8

Петр же от зловредной той крови покрылся струпьями и язвами, и нашла на него болезнь тяжкая. И искал он в своей державе у многих врачей исцеления, и ни от кого не мог его получить. Слышал же Петр, что много есть врачевателей в пределах Рязанской земли…

Князя Петра везут на поиски врачей в Рязанскую землю

Клеймо 9

…и повелел себя туда повезти, ибо сам не мог на коне сидеть из-за великой болезни. Привезен же был в пределы Рязанской земли, и послал синклит свой весь искать врачей.

Слуга князя Петра приходит в дом к деве Февронии

Клеймо 10

Один из предстоящих ему юношей уклонился в селение, называющееся Ласково. И пришел к некоего дома вратам, и не увидел там никого. И вошел в дом, и никто его не услышал. И вошел в храмину и увидел видение чудное: сидела одна девица, ткала полотно, а перед ней скакал заяц.

И молвила девица: «Нехорошо быть дому без ушей и храмине без очей!» Юноша же, не уразумев слов тех, спросил девицу: «Где же человек мужского пола, который здесь живет?» Она же ответила: «Отец и мать мои пошли взаймы плакать. Брат же мой ушел через ноги в глаза смерти смотреть».

Юноша тот, не понимая слов ее, удивлялся, видя и слыша вещи столь чудные, и спросил девицу: «Войдя к тебе, увидел тебя за работой, и видел зайца, перед тобою скачущего, и услышал из уст твоих слова странные какие-то, и того не понял, о чем ты говоришь. … Она же ответила ему: «Этого ли не понимаешь? Придя в дом сей и в храмину мою войдя, увидел ты меня, сидящую в простоте. Если бы был в доме нашем пес, то, учуяв тебя, к дому подходящего, залаял бы на тебя - это дому уши. А если бы был в храмине моей ребенок, то, увидев тебя, к дому подходящего, сказал бы мне - это храмине очи. А когда сказала тебе, что отец мой и мать моя пошли взаймы плакать, - ушли они на погребение мертвого и там плачут. Когда же за ними смерть придет, другие по ним начнут плакать - это и есть заемный плач. Про брата же тебе сказала так потому, что отец мой и брат древолазцы, в лесу мед с деревьев собирают. Брат мой ныне на это дело ушел, и когда он влезет на дерево высоко, и через ноги посмотрит на землю, то помыслит: как бы не сорваться с высоты. Если кто сорвется, то жизни лишится. Поэтому и сказала я, что пошел он через ноги в глаза смерти смотреть».

Промолвил ей юноша: «Вижу, девица, что ты мудра. Поведай мне имя свое». Она ответила: «Имя мое Феврония». Тот юноша сказал ей: «Я человек муромского князя Петра - служу ему. Князь мой получил болезнь тяжкую и язвы». Покрылся он струпьями от крови неприязненного летающего змея, которого убил своей рукой. И в своей державе искал он исцеления у многих врачей, и не у одного не получил. Ради этого сюда повелел себя привезти, так как слышал, что здесь много врачей. Но мы не знаем ни их имен, ни жилищ их не знаем, потому и расспрашиваем о них». Она же ответила: «Если бы кто-нибудь потребовал князя твоего себе, мог бы уврачевать его». Юноша сказал: «Что это ты говоришь, чтобы кто-то мог требовать князя моего себе?! Если кто уврачует его, князь мой даст тому большое богатство. Но скажи мне имя врача того, кто он и где жилище его». Она же ответила: «Приведи князя твоего сюда. Если будет мягкосердечен и смиренен в ответах, то будет здоровым!»

Слуга рассказывает князю Петру о деве Февронии

Клеймо 11

Юноша быстро возвратился к князю своему и поведал ему все подробно, что видел и слышал. Благоверный же князь Петр сказал: «Везите меня туда, где та девица».

Князя Петра привозят в дом к деве Февронии, которая соглашается исцелить его, если он станет ее мужем

Клеймо 12

И привезли его в дом тот, в котором была девица. И послал князь к ней отроков своих, говоря: «Поведай мне, девица, кто хочет меня уврачевать? Пусть уврачует меня и возьмет богатства много». Она же, не смущаясь, ответила: «Я хочу его уврачевать, но богатства не требую от него. Имею же к нему слово такое: если не быть мне супругой ему, незачем мне и врачевать его».

Князь Петр посылает к Февронии сказать о своем согласии

Клеймо 13

И, придя, человек тот поведал князю своему, что сказала девица. Князь же Петр пренебрег словами ее, помыслив: «Как это, князем будучи, древолазца дочь возьму себе в жены?!» И, послав к ней, сказал: «Скажите ей: что же это за врачевство ее?! Но пусть врачует! Если уврачует, возьму ее себе в жены».

Феврония передает сосуд со снадобьем и объясняет, как получить исцеление

Клеймо 14

Пришедшие передали ей слова те. Она же, взяв сосуд маленький, почерпнула кисляжди (хлебной закваски) своей, дунула на нее и сказала: «Учредите князю вашему баню, и пусть помажет этим тело свое, где есть струпы и язвы, а один струп пусть оставит непомазанным - и будет здоров!

Князь Петр, испытывая мудрость Февронии, посылает ей пучок льна, чтобы она изготовила из него сорочку, порты и убрусец

Клеймо 15

И принесли князю эту мазь. И повелел он учредить баню. Девицу же захотел в ответах испытать, так ли мудра, как слышал о речах ее от юноши своего. Послал ей с одним из слуг своих одно повесмо (пучок) льна, говоря так: «Эта девица хочет мне супругой быть мудрости ради. Если мудра, то пусть из этого льна учинит мне сорочку, и порты, и убрусец (пояс или полотенце) за то время, пока я в бане буду».

Дева Феврония, получив лен, повелевает слуге снять с печи поленце, отрубить «утинок» и передать князю Петру, чтобы он изготовил из него ткацкий станок

Клеймо 16

Слуга принес ей повесмо льна, и подал ей, и княжье слово сказал. Она же сказала слуге: «Влезь на печь нашу и, сняв с гряды (перекладины над печкой) поленце, принеси сюда». Он же, послушав ее, принес поленце. Она же, отмерив пядью (древнерусская мера длины: расстояние между концами раздвинутых большого и указательного пальцев руки; 1 пядь = 17,78 см), сказала: «Отруби это от поленца сего». Он отрубил. Она сказала ему: «Возьми этот утинок (отрубок) поленца, и пойди дай князю своему от меня, и скажи ему: в то время, пока этот пучок я очешу, князь твой пусть приготовит мне из этого утинца станок и все устройство, на котором соткется полотно его».

Князь Петр посылает сказать Февронии о невозможности исполнить ее задание. Феврония отвечает князю тем же

Клеймо 17

Слуга принес князю своему утинок поленца и слова девицы пересказал. Князь же сказал: «Иди и скажи девице, что невозможно из такой малой деревяшки в столь малое время это устройство смастерить!» Слуга, придя, передал ей княжескую речь. Девица же ответила: «А это ли возможно - взрослому мужчине из одного пучка льна в малое время, пока он будет в бане, сделать сорочку, и порты, и убрусец?» Слуга ушел и сказал все князю. Князь же подивился ответу ее.

Князя Петра помазывают в бане снадобьем, присланным Февронией

Клеймо 18

Через какое-то время князь Петр пошел в баню мыться и по повелению девицы мазью помазал язвы и струпы свои. И один струп оставил не помазан по повелению девицы. Выйдя же из бани, никакой болезни не чувствовал. Наутро же увидел все тело здоровым и гладким, кроме одного струпа, который был не помазан по повелению девичью. И дивился он быстрому исцелению.

Исцеленный князь Петр посылает Февронии дары, которые она не принимает

Клеймо 19

Но он не захотел взять ее в жены себе из-за происхождения ее и послал ей подарки. Она же их не приняла.

Князь Петр уезжает в Муром и снова заболевает

Клеймо 20

Князь же Петр поехал в отчину свою, город Муром, здоровым. На нем же был единственный струп, который был не помазан повелением девичьим. И от того струпа начали многие струпы расходится по телу его с первого дня, в который поехал он в отчину свою. И стал опять весь оструплен многими струпами и язвами, как и изначально.

Князь Петр возвращается к Февронии и вновь просит об исцелении, дав слово, что возьмет ее в жены

Клеймо 21

И опять возвратился князь на испытанное исцеление к девице. И когда подоспел к дому ее, со стыдом послал к ней, прося врачевания. Она же, нисколько гнева не держа, сказала: «Если будет мне супругом, то будет уврачеван». Он же твердое слово дал ей, что имеет намерение взять ее в жены себе. Она же снова, как и прежде, то же снадобье дала ему, о котором ранее писано.

Исцеленный князь Петр увозит Февронию в Муром, где они сидят на пиру с князем Павлом и его супругой

Клеймо 22

Он же, вскоре исцеление получив, взял ее в жены себе. Такою вот виною стала Феврония княгиней. Пришли они в отчину свою, город Муром, и жили там во всяком благочестии, ни в чем от Божиих заповедей не отступая.

Преставление князя Павла

Клеймо 23

Через малое время преждепомянутый князь Павел отходит от жизни сей. Благоверный же князь Петр после брата своего единым самодержцем становится граду своему.

Боярин обвиняет княгиню Февронию в бесчинном поведении за трапезой. Князь Петр испытывает ее: происходит чудо превращения хлебных крошек в дымящийся фимиам

Клеймо 24

Как-то кто-то из служащих ей пришел к благоверному князю Петру наговорить на нее так: «От каждой, - говорил, - трапезы своей она бесчинно исходит: прежде чем встать, собирает в руку свою крошки, будто голодная». Благоверный же князь Петр, желая ее испытать, повелел ей обедать с ним за одним столом. И как только закончился обед, она, по обыкновению, собрала со стола в руку свою крошки. Князь же Петр схватил ее за руку и, разжав ее, увидел ладан благовонный и фимиам. И с того дня прекратил ее в чем-либо испытывать.

Бояре жалуются князю Петру на Февронию, так как их жены не хотят, чтобы она над ними господствовала

Клеймо 25

Княгиню же его Февронию бояре не любили жен ради своих, поскольку была она княгиней не по происхождению ее, Бог же прославил ее доброго ради жития ее.

На пиру бояре предлагают княгине Февронии удалиться из муромских пределов. Взамен предложенного откупа она выбирает своего мужа

Клеймо 26

Через немалое время пришли к князю в ярости бояре его, говоря: «Хотим все, княже, праведно служить тебе и самодержцем иметь тебя, но княгини Февронии не хотим, чтобы господствовала над женами нашими. Если хочешь самодержцем быть, пусть будет у тебя иная княгиня. Феврония же, взяв богатство достаточное себе, пусть уходит, куда хочет!» Блаженный же Петр, такой был у него обычай - ни от чего в ярость не впадать, со смирением ответил: «Обратитесь к Февронии, и что скажет, -послушаем».

Они же, неистовые, исполнившись бесстыдства, задумали устроить пир. И сотворили его. И когда развеселились, начали простирать бесстыжие свои голоса, словно псы лающие, отнимая у святой Божий дар, с которым ее Бог и по смерти не разлучать обещал. И говорили: «Госпожа княгиня Феврония! Весь город и бояре говорят тебе: дай нам то, что мы у тебя просим!» Она же отвечала: «Возьмите то, что просите!» Они же едиными устами промолвили: «Мы, госпожа, все князя Петра хотим, да самодержствует над нами. Тебя же жены наши не хотят, чтобы господствовала над ними. Взяв богатство, достаточное себе, уходи, куда хочешь!» Она же отвечала: «Обещала вам: что попросите, - получите. Я же вам теперь говорю: дайте и мне то, что я попрошу у вас». Они же, злые, рады были, не ведая будущего, и обещали с клятвою: «Что скажешь - сразу безо всякого прекословия возьмешь». Она же сказала: «Ничего иного не прошу, только супруга моего - князя Петра!» Ответили же они: «Если сам захочет, - ничего тебе не возразим». Враг наполнил их мыслями, что если не будет князем Петр, то поставят себе иного самодержцем, и каждый из бояр в уме своем держал, что сам хочет самодержцем быть.

Блаженный же князь Петр не возлюбил временного самодержства превыше Божиих заповедей, но по заповедям Его шествуя, держался их, как и богогласный Матфей в своем благовестии вещает. Сказано ведь, что если кто отпустит жену свою, кроме слова прелюбодейного, и женится на другой, тот сам прелюбодеяние творит. Сей же блаженный князь по Евангелию поступил: самодержавие свое за ничто посчитал, чтобы заповеди Божией не нарушить.

Отправившаяся в изгнание княгиня Феврония обличает некоего человека в блудных помыслах

Клеймо 27

Они же, злочестивые бояре, дали Петру и Февронии суда на реке. Была под городом тем река, называемая Окой. Они и поплыли по реке в судах. Некий же был человек у блаженной княгини Февронии на судне; и жена его на том же судне была. Тот человек, приняв помысл от лукавого беса, воззрел на святую с помыслом. Она же, поняв злой помысл его, быстро обличила его, сказав ему: «Почерпни-ка воды из реки с этой стороны судна». Он почерпнул. И повелела ему испить. Он же выпил. Сказала же снова она: «Почерпни воды с другой стороны судна этого». Он почерпнул. И повелела ему снова испить. Он выпил. Она же спросила: «Одинакова ли эта вода или одна слаще другой?» Он же ответил: «Одинакова, госпожа, вода». Тогда она сказала: «Так же одинаково и естество женское. Зачем же, свою жену оставив, о чужой помышляешь?» Тот человек, поняв, что у нее есть прозрения дар, боялся впредь подобное помышлять.

Кручина князя Петра об оставленном отечестве и чудо о благословленных Февронией срубленных деревцах, выросших и распустившихся за ночь

Клеймо 28

С наступлением вечера начали устраиваться на берегу. Блаженный же князь Петр размышлять начал, что дальше будет, поскольку он по своей воле самодержавства лишился. Предивная же Феврония сказала ему: «Не скорби, княже, милостивый Бог, Творец и Промыслитель всему, не оставит нас в нищете!»

На берегу же том блаженному князю Петру, на ужин ему, еду готовили. И воткнул повар его деревца маленькие, чтобы на них котлы повесить. После ужина же святая княгиня Феврония, ходившая по берегу и увидевшая деревца те, благословила их, сказав: «Да будут они наутро деревьями великими, имеющими ветви и листву». Что и сбылось: встав наутро, обрели те деревца большими деревьями, имеющими ветви и листву.

Междоусобица в Муроме

Клеймо 29

Многие вельможи в городе погибли от меча. Каждый из них хотел властвовать. И сами себя погубили.

Бояре призывают Петра и Февронию вернуться на княжение

Клеймо 30

И когда уже хотели люди их имущество вметать на суда с берега, пришли вельможи из города Мурома, говоря: «Господи княже, от всех вельмож и от всего города пришли мы к тебе, да не оставишь нас сиротами, но возвратишься в свое отечество. Многие вельможи в городе погибли от меча. Каждый из них хотел державствовать, и сами себя погубили. А уцелевшие вместе со всем народом молят тебя, говоря: господи княже, если и прогневили тебя и раздражили тебя, не захотев, чтобы княгиня Феврония господствовала над женами нашими, ныне же, со всеми домами своими, рабы ваши есть мы, и хотим вас, и любим, и молим: не оставьте нас, рабов своих!»

Возвращение Петра и Февронии в Муром и их благочестивое правление

Клеймо 31

Блаженный же князь Петр и блаженная княгиня Феврония возвратились в город свой. И державствовали в городе том, ходя во всех заповедях и оправданиях Господних, без порока, пребывая в молитвах непрестанных и милосердии ко всем людям, под властью находящимся, словно чадолюбивые отец и мать; ко всем любовь одинаковую имея, не любили ни гордости, ни хищений, ни богатств тленных не сберегали, но в Бога богатели. Были они своему городу истинными пастырями, а не наемниками. Городом своим истиной и кротостью, а не яростью управляли. Странников принимали, голодных насыщали, нагих одевали, бедных от напастей избавляли.

Петр и Феврония повелевают изготовить себе единый гроб

Клеймо 32

Когда же приспело благочестное преставление их, умолили они Бога, чтобы в один час было преставление их. И завет оставили, да будут положены оба в одном гробу. И повелели они соорудить себе в одном камне два гроба, одну только перегородку имеющих между собою.

Иноческий постриг Петра и Февронии

Клеймо 33

Сами же одновременно облеклись в монашеские ризы. И наречен был блаженный князь Петр во иноческом чине Давидом, преподобная же Феврония наречена была во иноческом чине Евфросинией.

Петр-Давид посылает сказать Февронии-Евфросинии, вышивающий воздух, что умирает. Она просит его подождать, пока не закончит работу

Клеймо 34

В то время преподобная и блаженная Феврония, нареченная Евфросинией, для храма Пречистой соборной церкви своими руками вышивала воздух (плат для дискоса или потира), на котором были изображены лики святых. Преподобный же и блаженный князь Петр, нареченный Давидом, прислал к ней, говоря: «О сестра Евфросиния, уже хочу отойти от тела, но жду тебя, да совокупно отойдем. Она же ответила: «Подожди, господине, пока дошью воздух для святой церкви».

Петр-Давид снова посылает к Февронии-Евфросинии сказать, что ждать уже больше не может

Клеймо 35

Он же вторично послал к ней, говоря: «Уже недолго подожду тебя». И также в третий раз прислал, говоря: «Уже хочу преставиться и больше не жду тебя!» Она же последние узоры воздуха того святого вышивала, только одного святого риз еще не вышила; лицо же нашив, перестала, и воткнула иглу свою в воздух, и обернула ее ниткой, которой шила. И послала сказать к блаженному Петру, нареченному Давидом, о преставлении совместном.

Одновременное преставление Петра и Февронии

Клеймо 36

И, помолившись, предали они святые свои души в руки Божии месяца июня в 25-й день.

Положение усопших Петра и Февронии в отдельные гробы

Клеймо 37

По преставлении же их, хотели люди, чтобы положен был блаженный князь Петр внутри города, у соборной церкви Пречистой Богородицы, Феврония же - вне города, в женском монастыре, у церкви Воздвижения Честного и Животворящего Креста, говоря, что в монашеском образе пребывающих святых нельзя положить в одном гробе.

Поставление гробов с телами Петра и Февронии в разные церкви

Клеймо 38

И учредили им гробы отдельные и вложили тела их в них: святого Петра, нареченного Давидом, тело вложили в отдельный гроб и поставили внутри города в церкви Святой Богородицы до утра, святой же Февронии, нареченной Евфросинией, тело вложили в отдельный гроб и поставили вне города, в церкви Воздвижения Честного и Животворящего Креста. Общий же гроб, который они сами повелели вытесать себе в одном камне, остался пуст в том же храме Пречистой соборной церкви, что внутри города.

Обретение тел Петра и Февронии в едином гробе

Клеймо 39

Наутро же, встав, люди обрели гробы их отдельные пустыми, те, в которые их вложили. Святые же тела их обретались внутри города, в соборной церкви Пречистой Богородицы, во едином гробе, который они сами себе повелели сотворить.

Разнесение тел Петра и Февронии по отдельным гробам.

Клеймо 40

Люди же неразумные, как при жизни о них мятущиеся, так и по честном их преставлении, опять переложили их тела в отдельные гробы и снова разнесли.

Вторичное обретение тел святых Петра и Февронии в едином гробе. Богослужения и исцеления у их мощей

Клеймо 41

И опять же наутро обрели святых во едином гробе. И после того уже не смели прикоснуться к святым их телам и положили их во едином гробе, в котором они сами повелели, у соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы внутри города, в гробе, который дал Бог на просвещение и на спасение городу тому. И те, кто с верою прибегают к раке мощей их, неоскудное исцеление принимают.

Мощи прославленных Петра и Февронии во едином гробе. Их молитва ко Господу за град Муром и всех христиан

Клеймо 1. Фрагмент

Мы же, по силе нашей, приложим хваление им.

Р адуйся, Петре, ибо дана тебе была от Бога власть убить летающего свирепого змея! Радуйся, Февроние, ибо в женской голове святых мужей мудрость имела ты! Радуйся, Петре, ибо струпы и язвы на теле своем нося, доблестно скорби претерпел! Радуйся, Февроние, ибо от Бога имела дар в девственной юности недуги исцелять! Радуйся, славный Петре, ибо заповеди ради Божией от самодержавия добровольно отступил, дабы не оставить супруги своей! Радуйся, дивная Февроние, ибо твоим благоволением в одну ночь малые деревца великими возросли и вознесли ветви и листву! Радуйтесь, честные главы, ибо в державе вашей в смирении, и молитвах, и в милостыни без гордости пожили, потому и Христос дал вам благодать, так что и по смерти тела ваши неразлучно во гробе лежат, духом же предстоите Владыке Христу! Радуйтесь, преподобные и преблаженные, ибо и по смерти исцеление с верою к вам приходящим невидимо подаете!

Но молим вас, о преблаженные супруги, помолитесь о нас, творящих с верою память вашу!

/ / / История создания «Повести о Петре и Февронии Муромских»

Известный писатель XVI века Ермолай-Еразм является автором удивительной «Повести о Петре и Февронии Муромских». В названии присутствуют имена главных героев, личность которых исторически подтверждена. Хотя их образы все же более идеализированы, окутаны народными легендами.

« » должна была быть написана согласно житийному направлению в литературе. Однако фактически она переросла это направление. К этому располагали изменения в обществе 16 века. Мирская литература с ее акцентом на жизненные перипетии людей стала понемногу вытеснять церковную литературу. В центре внимания была уже не только вера, а и сильные характеры людей. Но клирики не хотели так просто уступать. Поэтому митрополит Макарий заказал Ермолаю-Еразму написать повесть о князя Петре и его жене Февронии. Церковь постановила причислить этих Муромских правителей к лику святых за их благие дела. Поэтому задачей писателя было написать их житие, акцентируя на их праведности.

Повесть должна была войти цикл «Великие Минеи Четьи», но так и не вошла. Почему же так произошло? Неужели известный писатель и священник Еразм не справился с поставленной задачей? На самом деле автор с нею справился наилучшим образом, но при этом нарушил некоторые установленные на протяжении многих столетий каноны житийной литературы.

«Повесть о Петре и Февронии Муромских» - это не просто житие святых, а повествование о настоящих жизненных ценностях, прославление мудрости и храбрости главных персонажей. и Феврония изображены не только, как глубоко верующие люди, как было принято в церковной литературе, но и как многогранные личности.

История создания повествования о Петре и Февронии началась с обычной просьбы митрополита создать традиционное житие святых. Но в результате мировая литература пополнилась увлекательным художественным произведением.

В основе сюжета – Муромская легенда о простой девушке по имени Феврония, которая благодаря своей мудрости смогла стать княгиней. Ермолай-Еразм широко использовал фольклорные мотивы в произведении. Образ главной героини вполне соответствует традиционному фольклорному образу мудрой девы. А персонаж Петра апеллирует к мифическим богатырям-змееборцам.

– удивительный образ, но не совсем соответствует образу канонических святых. Она не просто праведная и глубоко верующая девушка, но и умная, и даже ловкая. В ее способе стать княгиней угадывается небольшая хитрость. Она соглашается вылечить болезнь князя Петра только с условием, что тот на ней женится. И в ее устах это звучит не как вымогательство, а как разумное решение. Девушка говорит, что негоже ей лечить того, кто не будет ее мужем.

«Повесть о Петре и Февронии Муромских» - высоко художественное произведение житийного направления.

Курсовая работа

Образ семьи в "Повести о Петре и Февронии Муромских"

Введение

В последние десятилетия в современном обществе существует проблема, решение которой до сих пор не найдено. Это проблема взаимоотношений внутри семьи. Еще в эпоху 20-30 годов двадцатого столетия произошел распад традиционного русского семейного уклада, и до сих пор проблема этики семейных отношений остается одной из самых актуальных в жизни современной молодежи.

В эпоху становления социализма в литературе активно пропагандировалась свобода семейных отношений, полное разрушение традиционного понимания семьи и брака. В романе Чернышевского «Что делать?» мы встречаем совершенно новый уклад семейной жизни, то, что называется сегодня «свободными отношениями», когда муж и жена не связаны друг с другом узами брака, и семья существует до тех пор, пока муж или жена не решат разрушить семью. Такая модель отношений была совершенно новой для России того времени, и воспринималась как нечто необычайное, но в современном обществе именно она стала самой популярной и получила название «гражданского брака».

В последствии социалистическое общество возвращается к внешним формам традиционной семьи, но утрата духовных основ брака, которые раньше устанавливала церковь, порождает многочисленные проблемы, среди которых разводы, трудности в воспитании детей и многие другие. За оболочкой крепкой семьи зачастую скрывалось полное равнодушие мужей и жен друг к другу и собственному ребенку, проблемы таких семей, например, неоднократно освещал в своем творчестве Юрий Трифонов.

В годы «перестройки» снова происходит крушение семьи, так как развод перестает быть отклонением от нормы, при этом духовные основы брака становятся совсем уж размытым понятием, которое теряется на фоне различных моделей отношений, предлагаемых обществу средствами массовой информации. Однако в последние годы происходит обратная реакция – множество молодых людей стремятся восстановить утраченные традиции семейных отношений, и понять, что же лежит в основе традиционной русской семьи.

Ответ на этот вопрос следует искать в русской классической литературе, читая произведения Льва Николаевича Толстого, Ивана Сергеевича Тургенева и других великих писателей, но истоки их понимания семьи стоит искать в произведениях более древних, таких как «Повесть о Петре и Февронии Муромских».

В нашей работе мы рассмотрим данное произведение в аспекте семейных отношений, представленных в нем, проанализируем, каким образом выстраиваются в «Повести о Петре и Февронии Муромских» семейные отношения героев.

Не подлежит сомнению тот факт, что «Повесть о Петре и Февронии Муромских» отражает христианский взгляд на семью и брак. Автор данного произведения – Ермолай-Еразм – был священником в Пскове, а затем протопопом дворцового собора Спаса-на-Бору в Москве, а значит истоки понимания брака в «Повести» необходимо искать в православном христианстве.

Целью нашей работы является выявить на примере произведения «Повесть о Петре и Февронии Муромских», каким образом духовные ценности христианства и христианское понимание семьи и брака отражается в древенрусской литературе, а так же рассмотреть «Повести о Петре и Февронии Муромских», в аспекте семейных отношений.

В первой части работы мы обратимся к истории создания «Повести о Петре и Февронии Муромских» и личности Ермолая-еразма – автора повести, мы рассмотрим особенности данного художественного произведения, которые легли в основу нашего анализа.

В следующей части работы мы проанализируем, каким образом в «Повести О Петре и Февронии Муромских» отражается христианское понимание брака и какие духовные ценности лежат в основе традиционной русской семьи.

Третью главу мы посвятим анализу образов Петра и Февронии и выясним на их примере, как распределяются «роли» в семье и какие отношения существуют между мужем и женой в традиционной русской семье.

В нашей работе будут использованы такие термины как:

Житие - (биос (греч.), vita (лат.)) - жизнеописания святых. Житие создавалось после смерти святого, но не всегда после формальной канонизации. Для жития характерны строгие содержательные и структурные ограничения (канон, литературный этикет), сильно отличающий их от светских биографий. Изучением житий занимается наука агиография.

Древнерусская литература житий святых собственно русских начинается жизнеописаниями отдельных святых. Образцом, по которому составлялись русские «жития», служили жития греческие типа Метафраста, то есть имевшие задачей «похвалу» святому.

Основной задачей жития было прославление святого, которое всегда начиналось с воспевания его храбрости, стойкости или умения преодолевать трудности.

Основной книгой, содержащей в себе жития русских святых являлись «Че́тьи-мине́и» или «Мине́и че́тии» - то же, что четьи (то есть предназначенные для чтения, а не для богослужения) книги житий святых православной церкви, изложенных по порядку месяцев и дней каждого месяца, откуда и название их «минеи» (греч. μηνιαίος «месячный, одномесячный, длящийся месяц»).

легенда - (от латинского legenda – то, что должно быть прочитано) – один из жанров несказочной прозы, народное предание о выдающимся событии или поступке человека, в основе которого – чудо, фантастический образ или представление, которое воспринимается рассказчиком как достоверное.

В то же время, сюжет легенды базируется на реальных или допустимых фактах.

Предание - устный рассказ, в основе которого лежат реальные или вполне допустимые факты; предание – это то, что необходимо было передать следующим поколениям.

Притча - малый поучительный рассказ в дидактико-аллегоричном литературном жанре, заключающий в себе моральное или религиозное поучение (премудрость).

Символ - (от греческого symbolon – условный знак) – образ, выражающий смысл какого-либо явления в предметной форме. Предмет, животное, знак становятся символом, когда их наделяют дополнительным, исключительно важным значением, например крест стал символом христианства, а свастика – знак быстротекущего колеса времени – символ фашизма.

Значение смысла подразумевается, поэтому его восприятие зависит от читателей.

Следует заметить, что «Повесть о Петре и Февронии Муромских» в христианской трактовке воспринимается именно как повесть о любви и браке, однако серьезных исследований по данной теме немного, отдельные статьи и заметки включают в себя данный аспект этого произведения, однако рассматривают его поверхностно, отдельных работ по данной теме практически нет.

В данной главе нашей работы мы обратимся к личности Ермолая-Еразма, автора «повести о Петре и Февронии Муромских», рассмотрим некоторые особенности сюжета данного произведения, которые позволяют нам сделать вывод о том, что повесть необходимо рассматривать не только как образец житийного жанра, но и как указание супругам, следуя которому они могут создать гармоничные отношения в браке.

Ермолай-Еразм (Ермолай Прегрешный) - выдающийся русский мыслитель, писатель и публицист. В 40–60-х гг. XVI века он был сначала священником в Пскове, затем служил протопопом кремлевского собора Спаса на Бору, а позднее постригся в монахи под именем Еразма. В настоящее время известно большое число произведений, подписанных его именем (до иночества - именем Ермолай, после пострижения - "Ермолай, во иноцех Еразм", кроме того, он называл себя "прегрешным"). Наибольшую творческую активность Ермолай-Еразм проявил в годы своего московского жительства, поскольку был привлечен митрополитом Макарием к участию в создании различного рода произведений богословского характера, в том числе житий для Великих Миней Четьих.

Перу Ермолая-Еразма принадлежат богословские сочинения "Книга о Троице" и "Зрячая пасхалия", публицистический трактат "Благохотящим царем правительница", содержащий проект проведения социальных реформ, жития "Повесть о Петре и Февронии Муромских" и "Повесть о епископе Василии", ряд посланий и некоторые другие произведения. Благодаря счастливой случайности его произведения (за исключением посланий) дошли до нас в двух сборниках, написанных самим автором.

Наиболее известным сочинением Ермолая-Еразма стала "Повесть о Петре и Февронии Муромских". Исследователи называют эту повесть одним из самых выдающихся древнерусских произведений агиографического жанра, однако по своей стилистике и содержанию повесть сильно отличается от большинства житий, написанных в этот период.

В основе сюжета данного произведения лежит рассказ о любви князя и крестьянки. Князь Петр спасает жену своего брата от змея, посещающего женщину в облике ее мужа. Убив змея мечом, найденным при таинственных обстоятельствах, Петр забрызгался змеиной кровью, отчего его тело покрылось струпьями. Отрок, посланный Петром для поиска лекаря, оказался в рязанском селе Ласкове, где встретил девушку, поразившую его своей мудростью. Феврония соглашается исцелить князя, если он женится на ней. Петр дает ей это обещание, но, едва исцелившись, отказывается жениться: "Ну, как это можно - князю дочь древолаза взять себе в жены!" - восклицает он. Однако болезнь вновь поражает Петра и, лишь вторично исцелившись, он исполняет свое обещание. Княжна из крестьян вызвала неудовольствие боярских жен, и они потребовали изгнать Февронию. Она соглашается уйти, если ей разрешат взять с собой, что она пожелает. Обрадованные бояре не возражают, но мудрая Феврония уводит с собой мужа, который предпочитает княжеской власти долг супруга, венчанного в церкви. Распри, поразившие бояр после ухода княжеской четы, побуждают их призвать князя и княгиню обратно. Всю оставшуюся жизнь Петр и Феврония прожили в любви и согласии и умерли в один день. А после смерти, положенные в разные гробы, они чудесным образом оказываются в единой гробнице.

По мнению некоторых исследований, сюжет "Повести" настолько необычен, что она напоминает не столько житийное произведение, сколько народную сказку или художественное сочинение о силе любви. Главными героями становятся супруги, совместно переживающие испытания, которые выпадают на их жизненном пути, повесть словно подсказывает читателям, какими должны быть отношения между супругами, чтобы они могли гармонично строить свою семью.

Определенную сказочность подчеркивает и стилистика "Повести", выдержанная в ярком повествовательном ключе, близком к притчам, наполненная загадками и легендарными образами и предметами, такими как Агриков меч или змей, принимающий облик человека. Исследователи отмечают, что «Повесть о Петре и Февронии Муромских более близка к литературному произведению, нежели к классическому «житию».

Однако в последнее время появились исследования, в которых дается совершенно иная трактовка "Повести о Петре и Февронии", в частности, работа М.Б. Плюхановой "Сюжеты и символы Московского царства" (М., 1995), в которой указано на то, что к XVI столетию, видимо, уже существовал довольно популярный корпус устных преданий о Петре и Февронии, послуживший основой для установления их церковного почитания. Впрочем, ни одной устной легенды до нашего времени не дошло.

Следовательно, возникает вопрос, - почему в середине XVI века возникла потребность в канонизации именно этих героев, святость которых не была зафиксирована ни в одном письменном памятнике? И какой смысл вкладывал Ермолай-Еразм в написанное им житие?

"Повесть" наполнена многообразной христианской символикой: образ змея-искусителя и змееборца, но указание на божественный промысел о судьбах главных героев, и, наконец сами герои повести – муж и жена, привносят в значение житийного жанра для верующего человека еще один аспект. Житие становится не только указанием к праведной жизни конкретного человека, но показывает модель гармоничных семейных взаимоотношений, становится своеобразным «путеводителем» по семейной жизни.

Образ мужа – змееборца, носителя божественной силы, не только представлен наравне с женским образом, но и даже отодвигается на второй план, по сравнению с образом мудрой жены. В повести в союз вступают сила и власть и кротость и целительная мудрость, «ум ума» и «ум сердца».

Образ мудрой Февронии находит параллели в Библии и в различных древнерусских памятниках. В "Книге о Троице" самого Ермолая-Еразма представлен ряд земных жен, творящих своей мудростью человеческую историю.

«Подобная трактовка символики "Повести о Петре и Февронии Муромских" позволяет сделать вывод, что "Повесть" прославляет не просто двух святых заступников, а два начала, на которых стоит православный мир и из которых составляется православная власть - змееборчество и Премудрость.»

"Повесть о Петре и Февронии Муромских" вызвала неоднозначную реакцию у современников. Так, митрополит Макарий не стал включать ее в Великие Минеи Четьи. В то же время, сам сюжет о Петре и Февронии стал очень популярным в Древней Руси, и получил свое развитие, как в литературе, так и в иконописи.

Таким образом, рассматривая историю «Повести о Петре и Февронии Муромских» и обращаясь к образам, наполняющим ее, мы можем говорить о том, что данное произведение можно рассматривать как символическое указание на способ создания гармоничного, «правильного» брака, в котором оба супруга способны достичь вершин духовного развития.

Глава 2. «Повесть о Петре и Февронии Муромских» как отражение христианского понимание брака. Духовные ценности, лежащие в основе традиционной русской семьи

В данной главе нашей работы мы проанализируем, каким образом в «Повести о Петре и Февронии Муромских» отражается христианское понимание брака, на каких духовных ценностях основана традиционная русская семья и как они реализуются в тексте повести.

Для этого мы обратимся к христианскому пониманию семьи и брака, заложенному в Библии, и рассмотрим, какие духовные ценности заложены в основе христианской семьи.

В следующем параграфе нашей главы мы обратимся к анализу текста «Повести о Петре и Февронии Муромских», и выявим, каким образом они отражаются в тексте произведения.

2.1 Понимание семьи и брака в христианской традиции. Духовные основы христианской семьи

В современном обществе, которое характеризуется обилием противоречивой информации, малообразованному в духовной сфере человеку весьма непросто разобраться в том, что же на самом деле является верным толкованием библейских законов брака и семьи. Огромное количество различных религиозных течений трактует Библию совершенно по-разному, в зависимости от собственных целей. для того, чтобы понять значение брака в христианской традиции, следует обратиться непосредственно к Библии и ее толкованию духовными лицами.

«Брачный союз в Новом Завете возведен на степень великой тайны Божией; именно он есть образ союза Христа с Церковью. Но союз Христа с Церковью исполнен благодати и истины (Ин. 1, 14), т.е. является союзом благодатным, истинным; потому и брачный союз нужно считать исполненным благодати, т.е. союзом, на который ниспосылается от Бога благодать Святого Духа и который поэтому есть истинный союз. Из этих слов можно сделать вывод о том, что брачный союз заключается не только по желанию мужчины и женщины, а с благословления Церкви. Брак является духовным союзом, совершающимся с благословления Господа, священнодействием, особым таинством, которое несет благодать Святого Духа над семейной парой.

Христианский союз, символически повторяющий союз Иисуса Христа с Церковью свят и духовен, поэтому в браке должно сохранять чистоту отношений, которая заключается в честности и верности супругов друг другу. В Библии брак сравнивается с сосудом, который нужно содержать в «святости и чести», брачное ложе должно быть «нескверно». Под этими словами подразумевается не материальная «чистота» брачного ложа и брачного союза вообще, а духовная связь между супругами, которая отрицает обман и измену. «Настоящие» муж и жена духовно принадлежат друг другу, поэтому они просто не могут соврать один другому, или нарушить обет верности.

Брак должен быть нерасторжимым: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6). Брак совершается и разрушается только волей Бога, а не желанием людей. В современном обществе среди молодежи часто можно услышать фразы примерно такого содержания: «Поженимся, а если что – разбежимся», - такое немыслимо для христианского брака, потому что твоя «половинка» предназначена тебе Богом. Венчающийся в церкви христианин осознает, что он связывает себя с супругом до конца жизни, и должен стойко переносить те испытания, которые ему выпадут в семейной жизни, в том числе и те, которые связаны с взаимоотношениями людей в браке.

В средние века, когда на смену языческой культуре приходит культура христианская, семья становится не просто «ячейкой общества», но таинством, в которое вступают два христианина, заявляя о совместном решении перед своей общиной. По христианскому учению, семья есть малая церковь. А церковь не может созидаться «на время» - она создается навсегда, скрепляемая любовью, которая не ищет лишь своей выгоды и удобств. Стоит отметить, что венцы, которые во время венчания в Православной Церкви надевают на жениха и невесту, это не царские, как думают многие, а мученические венцы, то есть супруги не должны останавливаться ни перед какими страданиями, если они нужны для блага другого. Венчающиеся уподобляются раннехристианским мученикам, которые страдали за Христа.

Каковы цели христианского брака?

Одна из таких целей напрямую звучит в Библии: «плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю» (Быт. 1, 27-28) – то есть умножение человеческого рода на земле.

Второй целью можно назвать духовное объединение людей, для того, чтобы они вместе могли пройти жизненный путь: «И сказал Бог: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника по нему» (Быт. 2, 18).

Еще одна цель брака – обуздания в человеке плотского. На эту цель брака указывает апостол, когда говорит: «Хорошо человеку не касаться женщины, но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (1 Кор. 7, 1-2).

Последняя и главнейшая обязанность, возлагаемая на христианских супругов таинством брака, есть «приготовление» себя, своих детей, к «жизни будущей», к будущему вечному блаженству.Этого могут достигнуть люди, соединенные брачными узами, если они, любя друг друга, в то же время будут любить Господа Бога, если будут исполнять заповеди и своим примером побуждать один другого к терпению, если будут помогать один другому в восхождении к «вершинам духа».

Родители должны считать для себя великой и священной обязанностью заботиться о воспитании детей в духе христианского благочестия, так как родители несут ответственность не только за физическую жизнь детей, но и за их духовное воспитание.

Каковы же отношения между супругами в браке?

Для того, чтобы разъяснить этот вопрос, следует снова обратиться к цитатам из Библии.

“Жене глава – муж” (1Кор.1:3); “Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу” (Еф.5:22); “как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем” (Еф.5:24). Подчинение жен мужьям – первый принцип.. Писание возлагает принятие решений на мужа. Муж становится «опорой» семейной «церкви», ее фундаментом.

“Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее” (Еф.5:25); “Жены, повинуйтесь мужьям своим, как прилично в Господе. Мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы” (Кол.3:18).

Призыв к женам повиноваться своим мужьям сочетается с призывом к мужьям любить своих жен. Любовь – это прежде всего забота мужа о данной ему Богом спутнице жизни, умение прощать ее недостатки, помогать ей во всем и делать жизнь супруги счастливой и радостной.

“Жена да учится в безмолвии, со всякой покорностью; А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии” (1Тим.2:11,12).

Жена не должна господствовать над мужем, должна уважать его, и уметь смиряться с его недостатками.

«Законный брак есть символ правильно налаженного мира. Правильный мир – это когда люди делают то, что говорит Бог. Правильно – это когда дом уютен, когда женщина – хранительница очага, когда дети – воспитанные и ухоженные, о них проявлена забота. Когда в детях закреплены основы христианской веры, преподанной их отцом и Церковью.»

Таким образом, можно говорить о том, что в основе христианского брака лежат такие духовные ценности как верность, терпение, взаимопомощь в физической и духовной жизни, честность и любовь между супругами, а так же их совместная забота о духовных и материальных благах своей семьи. Супруги, по канонам христианства, предназначены друг другу Богом и несут ответственность за свою семью не только друг перед другом, но и перед Господом, и должны любить и почитать друг друга, несмотря на жизненные испытания.

2.2 «Повесть о Петре и Февронии Муромских», как отражение традиций христианской семьи

Автор «Повести о Петре и Февронии Муромских» - монах Ермолай-Еразм, вложил в свое произведение ключ к истинному пониманию христианского брака. Уже в первой части повести мы наблюдаем картину гармоничных семейных взаимоотношений, построенных на доверии супругов друг к другу:

«Есть в Русской земле город, называемый Муромом. Правил в нем когда-то благоверный князь по имени Павел. Дьявол же, искони ненавидящий род человеческий, сделал так, что злой крылаты змей стал летать к жене того князя на блуд. И, волшебством своим, перед ней он являлся таким, каким был на самом деле, а приходящим людям представлялось, будто это сам князь сидит со своей женой. Долго продолжалось такое наваждение. Жена же этого не скрывала и рассказало овсем, что с ней произошло князю, мужу своему»

Пред женой муромского князя стоял выбор: либо она скроет все происходящее, либо признается мужу, - княгиня выбрала признание. Такой поступок полностью соответствует канонам христианского брака: жене нечего было стыдиться перед мужем, так как змей совершал над ней насилие, то есть измена мужу была не следствием греха женщины, а кознями дьявола. Жена Павла знала, что муж не осудит ее, не отвернется от нее, узнав правду, и ее признание не навлечет на нее гнева мужу. Князь Павел, в свою очередь не мог осудить жену, и не отказался от нее, потому что его предназначение в браке – забота о супруге, и он должен был любым способом избавить ее от змея, поскольку он был ее мужем.

Семья князя Павла прошла жизненное испытание, сохранив любовь и честь, потому что их отношения выстраивались по христианским канонам семейных отношений. С другой стороны, взаимная уверенность супругов друг в друге помогла им избавиться от змея и победить козни Дьявола.

Стоит отметить, что обсуждая с женой способ избавления от змея, Павел не говорит жене ни одного укоризненного слова, но при этом он проявляет заботу о ее душе, говоря ей о том, что выведав у змея тайну его смерти, жена будет чиста перед Христом после смерти. Жена же, не переча мужу, а «запечатлев его слова в сердце своем», отправляется «обольщать» змея, хотя ей это вряд ли хотелось делать.

Но семья – это не только муж и жена, но и родственники – братья и сестры, которые так же поддерживают друг друга в жизни, поэтому за помощью князь Павел обращается к своему брату Петру, который без колебаний решает помочь Павлу.

Обратимся к другому эпизоду, который так же раскрывает перед нами «Повесть О Петре и Февронии» как образец христианских семейных отношений. Петр, после смерти брата, становится правителем Мурома. Бояре, недовольные тем, что князь женился на простолюдинке, пытаются разлучить мужа и жену разными способами, и в конце концов приходят к Февронии с просьбой «отдать им, кого они поросят», то есть отдать им князя Петра, говоря современным языком – развестись с ним, а взамен предлагают ей любые дары.

Феврония же, в ответ просит бояр «дать и ей того же» - то есть остаться женой князя Петра. Бояре же ставят перед Петром выбор: либо царствование, либо жена. Для Петра это действительно сложная ситуация, так как он ответственен перед городом, которым правит, и не может оставить его, с другой стороны, отказавшись от Февронии он нарушит заповеди брака – сам совершит прелюбодеяние, и толкнет Февронию на это. Князь выбирает не «царствование в жизни этой», а Царствие Господне, и остается с супругой, уходя из города в нищете.

В этой ситуации ни муж, ни жена не колебались в выборе решения. Феврония не согласилась променять мужа на подарки, но и не сомневалась она и в том, что муж не променяет ее на власть. С другой стороны, она исполнила такую заповедь христианской семьи, как повиновение мужу. Женщина в браке подчиняется мужчине, и ее решение зависело только от решения мужа. Именно Петр должен был принять на себя ответственность за их судьбу.

Князь принимал решение также руководствуясь христианскими канонами – он должен заботиться о своей жене, пройти с ней ее жизненный путь, поэтому брак для него выше власти.

Необходимо отметить и то, что и Петр, и Феврония помнили заповедь о том, что брак предрешен Господом, и только он может разрушить его, но не решение кого-либо из супругов.

Следующий эпизод, на который мы обратим внимание, по своему строению напоминает притчу, его даже можно «изъять» из повести и преподносить отдельно. Когда Петр и Феврония покинули Муром, они плыли по реке на лодках:

«Был на судне у блаженной Февронии некий человек. На том же судне была и его жена. Тот человек, искушаемый лукавым бесом, посмотрел на святую с вожделением. Она же, разгадав злой помысел его, быстро обличила его и сказала: "Зачерпни воды из реки с этой стороны судна". Он почерпнул. И велела ему она выпить. Он выпил. И снова сказала ему: "Зачерпни воды с другой стороны судна". Он почерпнул. И велела ему снова выпить. Он выпил. Она же спросила: "Одинакова ли вода или одна слаще другой?" Он же ответил. "Одинакова, госпожа, вода". Тогда она ему сказала так: "И женское естество одинаково. Зачем же ты, свою жену оставив, думаешь о другой!"»

Этот эпизод является нравоучением для тех супругов, которые готовы поддаться искушению прелюбодеянием – Феврония говорит им о том, что плоть всех людей одинакова, и физическое желание не должно вести к разрыву духовных уз брака. Таким образом мы видим прямую отсылку к заповедям брака – верности супругов друг другу и чистоте супружеского ложа. В нескольких словах, просто и разумно, Феврония объяснила нелепость и ненужность измены.

Завершается повесть описанием смерти Петра и Февронии, но даже в этом эпизоде мы видим исполнение заповедей брака. После своего правления, супруги принимают монашество, то есть оба они выполняют завет любви к Господу, они едины в своем решении, и вместе проходят путь к духовному росту.

Показателен в этом плане сам заключительный эпизод их земной жизни. Князь Петр, чувствуя близкую кончину, призывает к себе Февронию, чтобы вместе закончить жизненный путь. Феврония же связана обрядом послушания, и должна вышить «воздух» - специальный покров для храмовой чаши, и просит князя подождать. Князь ждет ее два дня, но на третий сообщает, что ждать больше не может.

Феврония-Ефросиния оказалась перед выбором: завершить дело послушания, или выполнить ранее данное слово. Она выбирает последнее, чтобы не оставить неисполненного долга. Ее труд может завершить и кто-то другой, а вот данное слово выполнить может только она сама. Автор подчеркивает приоритет слова над мирским делом, пусть даже и богоугодным.

Тогда блаженная Феврония-Ефросиния, уже успевшая вышить лики святых, воткнула иголку в ткань, обвила ее ниткой, как рачительная рукодельница, чтобы кто-то смог продолжить начатое ею дело, и послала к блаженному Петру-Давиду сообщить о ее готовности преставиться вместе.

Таким образом, Феврония выполняет завет верной христианской жены, она ставит волю мужа и свой долг перед ним выше своего духовного дела, но при этом она показывает истинное духовное величие, потому что муж оказывается для нее превыше собственной души. Супруги умирают в один день, показывая единство семьи даже самой своей смертью.

Но даже после смерти Петр и Феврония неразлучны. Они завещали похоронить себя в одном гробу, сделав тонкую перегородку, однако люди решают, что нельзя хоронить иноков в один гроб, и разделяют их. Однако чудесным образом они оказываются в одной могиле, и хотя люди трижды разделяют их, они все равно возвращаются друг другу. Это тоже притчевый эпизод – Бог соединяет мужа и жену, которые оставались верны друг другу и его заветам, после смерти, показывая то, что они воссоединились на небесах, то есть достигли Царствия Небесного вместе.

Заканчивается повесть похвалой Петру и Февронии, в которой отражены смысловые узлы произведения – испытания, которые блаженные супруги перенесли совместно, не нарушив заповедей брака. Именно это послушание Богу в браке награждается свыше:

« Радуйтесь, честные предводители, ибо в княжении своем со смирением, в молитвах, творя милостыню, не возносясь прожили; за это и Христос осенил вас своей благодатью, так что и после смерти тела ваши неразлучно в одной гробнице лежат, а духом предстоите вы перед владыкой Христом! Радуйтесь, преподобные и преблаженные, ибо и после смерти незримо исцеляете тех, кто с верой к вам приходит!

Мы же молим вас, о преблаженные супруги, да помолитесь и о нас, с верою чтущих вашу память!»

Петр и Феврония становятся примером идеального супружества для верующих людей.

В «Повести о Петре и Февронии Муромских» показаны не только супружеские отношения главных героев; на примере Павла и его жены автор показывает, что не только Петр и Феврония живут в «правильном» браке, то есть гармоничные семейные отношения должны существовать не только у людей «блаженных», близких к Господу, таких как Петр, избранный для победы над змеем, или Феврония, наделенная даром творить чудеса, но и у мирян. Показательно и то, что заповеди брака хранят именно правящие супруги, своим поведением они показывают пример своим подданным. По русской традиции государственное устройство повторяет общемировой порядок, поэтому именно власть имущие должны быть праведны, только тогда они могут требовать соблюдения христианских законов от своих подопечных.

Таким образом, анализируя текст «Повести о Петре и Февронии Муромских», мы можем обнаружить несколько эпизодов, которые напрямую относят нас к христианским заповедям семейной жизни. Такими эпизодами являются история о Павле и его жене, в которой заключена мысль о том, что супруги всегда должны быть честны друг перед другом, и заботиться о душе друг друга. Эпизод с изгнанием Петра и Февронии из Мурома, в котором мы видим, что узы брака превыше мирской власти и богатства. История о том, Феврония объясняла бессмысленность прелюбодеяния и завершающая глава повести, в которой мы можем увидеть пример супружеского единства в смерти и после нее. Примером гармоничных отношений служат отношения именно правящей семьи, таким образом, христианские заповеди брака словно осеняют все семьи княжества.

«Повесть о Петре и Февронии Муромских» является великолепным образцом того, как христианские семейные традиции нашли свое отражение в русской литературе.

Глава 3. Образы Петра и Февронии, как пример гармоничных брачных отношений в христианском понимании

В данной главе мы проанализируем образы Петра и Февронии, и выясним на их примере, как распределяются «роли» в гармоничном браке, и какие отношения существуют между мужем и женой в традиционной русской семье.

Пред тем, как начать свой анализ, стоит обратить внимание на некоторые особенности системы образов в повести, которые стоит учитывать при анализе персонажей. Несомненно, главной героиней повести является Феврония, так как основная часть повествования посвящена описанию именно ее деяний, однако повесть названа по именам обоих супругов, и на первом месте стоит имя мужа. Таким образом автор дает понять, что несмотря на избранность Февронии, главной темой произведения является все-таки не отдельный женский образ, а именно семейные отношения героев.

Второй отличительной чертой «Повести о Петре и Февронии Муромских» является то, что в первых частях произведения мы наблюдаем героев отдельно друг от друга, в последующих главах они неразлучны, и действуют вместе. В результате этого создается общая картина, в которой действуют уже не отдельные персонажи, а именно пара героев, проходящих совместные испытания.

Ориентируясь на эти особенности повести, мы разделим данную главу на два параграфа. В первом параграфе мы будем анализировать образы Петра и Февронии отдельно друг от друга, во втором – анализ будет охватывать взаимоотношения героев в браке.

3.1 Образы Петра и Февронии в первых главах повести

Данную часть нашей работы мы посвятим первым двум главам «Повести о Петре и Февронии Муромских», в которых повествуется предыстория брака главных героев. Хотя Петр и Феврония в этих частях повести не соединены узами брака, но именно в них мы можем проследить становление взаимоотношений супругов, что имеет большое значение в формировании семьи.

В первой части произведения мы видим мотив искушения и змееборства. К жене муромского князя Павла стал прилетать змей и насильно склонять ее к прелюбодеянию. Она, не побоявшись позора, открылась мужу, и они вместе придумали способ перехитрить змея и узнать тайну его смерти.

В итоге герои выясняют, что смерть змею суждена «от петрова плеча, и от Агрикова меча». Князь не может разрешить эту загадку и призывает на помощь брата – Петра.

Князь Петр, не испытывая недостатка в необходимом мужестве для подвига, легко разрешает разумом первую загадку, что именно ему предназначено убить змея, но ему ничего не известно об Агриковом мече. Но благочестие Петра помогает ему разрешить вторую загадку змея. Он был «молитвенником» и любил уединенную молитву в загородной церкви Крестовоздвиженского монастыря. Во время его молитвы Господь посылает ему отрока, который указывает ему местонахождение Агрикова меча.

Существенно, что меч князь Петр обретает в алтаре (сакральном месте, куда доступ открыт только избранным!) церкви Воздвижения честного и животворящего креста.

Меч сам по себе имеет форму креста и является его символическим отражением, а имя Агрик, или Агирка, носит богатырь-змееборец. Таким образом Петр предстает как Божий избранник, который становится новым змееборцем, наряду со святым Георгием и сказочным Агрикой.

Мы видим перед собой человека незаурядного, выполняющего божественную волю, отмеченного высшими силами.

Петр побеждает змея, но змеева кровь попадает на его тело, и он покрывается струпьями. Это так же имеет символическое значение, так как в этом эпизоде иносказательно говориться о том, что поражено не тело Петра, а его дух. Многие исследователи, переводя оригинальный текст автора, отмечают, что речь идет именно о духовной болезни. Так, например, Александр Ужанков

пишет: «Кажется, змей уязвил тело князя, но не душу! Внешнее, мирское. Только ли?

Князь стал искать “в своем одержании” (т.е. во своем владении) помощи от подвластных ему врачей, но не для врачевания, а для исцеления (разница существенная!), и не нашел, хотя врачей и много было. Может быть, если бы искал лекаря для врачевания тела, то и нашел бы. Для исцеления души (а не только лечения тела) необходим был независимый врач».Таким врачом становится Феврония.

Она тоже необыкновенная девушка, на протяжении всей повести мы видим, что она наделена особым даром, она не только способна исцелять раны, но и творит настоящие чудеса, как в эпизоде с палками, которые становятся деревьями.

То есть истинной причиной встречи Петра и Февронии становится духовная болезнь героя, избавиться от которой можно только в союзе с «блаженной» Февронией. На брак героев толкает не физическое влечение, а необходимость духовного исцеления.

Читатель знакомится с Февронией, видя ее глазами княжеского слуги: один из его отроков оказался в селе (т.е. в нем есть церковь) Ласково. И зайдя в один из домов, увидел “видение чюдно”: за ткацким станком сидела девица, а перед нею скакал заяц, создавая шум, чтобы она не уснула от монотонной работы. Застигнутая врасплох, она сокрушенно произнесла: “Не хорошо быть дому без ушей, а горнице без очей!” «Юноша же … не внят во умъ глаголъ тех» (с.634). Не взял в ум, не взял в толк слов девушки. Ни разумом не понял их, ни умом не постиг.

Заяц – один из древнейших символов христианства. Длинные, трепетные уши символизируют способность христианина внимать голосу небес. Благоверная Феврония ощущает Промысл Господень. Мы видим, что Феврония духовно под стать своему будущему супругу, она также избрана Господом для особого служения.

Феврония способна исцелить князя, но ее условием становится обещание Петра жениться на ней. Это не желание возвыситься, используя свой дар, героиня говорит, что если князь не станет ее мужем, то она не должна лечить его. В такой постановке условия скрыт другой смысл, возможно, Февронии открыто, что она станет женой того, кого исцелит от духовной болезни, то есть она ставит превыше своего желания божественную волю. Господь соединяет мужа и жену, а не людская воля, и Феврония следует этому завету, говоря о супружестве с Петром. Следует отметить, что еще одним условием выздоровления князя является смирение, он должен сам явиться на лечение, что подчеркивает тот факт, что болезнь князя не является болезнью тела.

Два героя движутся навстречу друг другу: князь Петр - движимый недугом; Феврония - духовно провидя будущее мудростью своею. Князь же не обладает таким знанием, ему необходимо удостовериться, что эта женщина способна стать его женой. Он задает ей загадку: просит из одного льняного стебля напрясть ткани и сшить ему одежду. Реакцией современной девушки на такое пожелание был бы скорее всего смех или гнев на князя, которого она исцеляет, а он, вместо благодарности, задает ей невыполнимые задачи, но Феврония показывает, каким образом мудрая женщина должна реагировать на подобные вещи.

Она передает князю через слугу обрубок полена, и просит сделать для нее ткацкий станок, чтобы она могла справиться со своей задачей. Петр восклицает, что это невозможно, и Феврония спрашивает, а возможно ли сшить одежду для взрослого мужчины из одного стебля льна. Будущая супруга князя ведет себя так, как подобает вести себя русской жене, она не устраивает скандала, она мягко указывает князю на невыполнимость его просьбы, и делает это так, что произносит слово «невозможно» сам Петр.

Так и должна поступать мудрая жена – она не должна открыто перечить мужу, но если ей дано больше мудрости, она должна сделать так, чтобы муж сам осознал собственную ошибку. Так в повести преподается один из уроков семейной жизни, одна из заповедей семейной гармонии.

Но князь не желает идти по указанной Богом тропе, и противится условию Февронии, он хочет прислать ей дары, вместо исполнения обещания. Однако Феврония предвидет это, и отдав князю лекарство (закваску, освященную ее дыханием), велит смазать ему все струпья на теле, кроме одного. Поэтому болезнь князя возвращается: противясь божественному предназначению Петр провоцирует возвращение духовного недуга, но возможно дело в том, что князь не готов еще к созданию семьи, поскольку ему необходимо смирить свою гордость. В христианском браке не только жена должна уметь быть покорной воле мужа, но и муж обязан любить жену и быть готовым на любые жертвы ради нее, Петр же еще слишком горд, слишком любит себя, чтобы вступать в брак.

Феврония сознательно велит князю оставить на теле струп, из которого появятся новые язвы, она несомненно мудрее князя, и понимает, что пока не излечится его душа, нельзя вылечивать тело князя. Феврония готова подождать духовного исцеления Петра, она смиренно идет по указанному Богом пути.

Но вот князь смиряет свою гордыню и возвращается к Февронии, чтобы излечиться и взять ее в жены. И если прежде князь просто пообещал жениться на ней, не чувствуя Божественной воли, то на сей раз "дасть ей с твердостию слово". И получив исцеление тела и души, "поят ю жену себе". "Такою же виною бысть Феврония княгини", - замечает автор. Свершился промысл о них: не послал бы Господь в качестве испытания князю болезнь, не нашел бы тот себе супруги в лице дочери древолаза…

Стоит добавить еще одно замечание. Анализируя первые главы повести через призму традиционного свадебного обряда, мы можем увидеть, что «знакомство» Петра и Февронии отражает некоторые его части. Например, князь сначала общается с будущей женой через слуг, которых можно сравнить со сватами, потом сам является к ней. По традиции, именно муж приходит к жене, а не наоборот. Именно поэтому Феврония призывает к себе князя, а не сама приезжает к нему. Традиция здесь полностью соблюдается.

Таким образом, на примере «Повести о Петре и Февронии Муромских» мы можем увидеть, какие духовные ценности необходимы будущим супругам, для того, чтобы создать гармоничную семью – основной добродетелью для невесты и жениха являются кротость и смирение, которые необходимы для поддержания гармонии и мира в семье.

Читая первые части «Повести о Петре и Февронии Муромских», мы можем увидеть, как автор на примере своих героев показывает, какой духовный путь необходимо пройти каждому, прежде чем связать себя узами брака. Последняя фраза - венец главе: по заповедям Божиим зажили супруги и во всяческом благочестии. Как и должно быть, за что и награду от Бога получат.

3.2 Жизненные испытания Петра и Февронии Муромских

В данной части нашей работы, мы проанализируем, каким образом складывались отношения между Петром и Февронией в браке, как распределялись их «роли» в семье и какие качества характера главных героев помогли им преодолеть жизненные трудности и сохранить гармоничные отношения в семье.

В следующих главах «Повести о Петре и Февронии Муромских» автор описывает, как складывалась жизнь главных героев после того, как они соединились узами брака. Пройдя долгий путь друг к другу, Петр и Феврония становятся мужем и женой, но для того, чтобы их семья обрела настоящую гармонию, героям предстоит пройти ряд испытаний, чтобы приобрести качества, необходимые для христианских супругов.

После смерти Павла, Петр становится правителем Мурома, бояре уважали своего князя, но надменные боярские жены невзлюбили Февронию, не желая иметь правительницей над собой крестьянку, настрили своих мужей против «безродной» жены Петра:

«Княгиню же его Февронию бояре не любили по наущению своих жен, поскольку не была она княгиней по происхождению, Бог же прославлял ее за добродетельную жизнь.

Однажды один из слуг пришел к благоверному князю Петру и стал наговаривать на княгиню: "Из-за стола, говорит, она бесчинно выходит. Прежде чем встать, она собирает крошки в руку свою, словно голодная!»

Придирка бояр, на первый взгляд, ничтожна. Что плохого в том, чтобы бережливо собрать крошки со стола, покормить ими птиц (есть версия, что крошки предназначались для того зайца, который прыгал перед Февронией в ее избе), дело в том, что в народных суевериях считалось, что под обличием животного может скрываться нечистая сила. Возможно, бояре обвиняли Февронию в колдовстве.

Князь решил проверить, стало быть, усомнился в жене своей, соблазнился по боярскому наговору. После совместной трапезы, когда, по обычаю своему, Феврония собрала в горсть крошки, разогнул он ее пальцы, и обнаружил в ладони ладан и фимиам – церковные благовония, то есть подтверждение того, что Феврония отмечена Богом. «И с того дня», - замечает

Таким образом Петр получил первый урок – муж не должен сомневаться в своей жене, не должен верить наговорам. Доверие и честность – те принципы, на которых строятся отношения между супругами. Князь урок усвоил, и когда бояре «исполнившись бесстыдства», потребовали у него отречения от жены, он предпочел изгнание.

Петр не уступает в этом испытании Февронье в благочестии и мудрости и, по сути дела, именно сейчас выполняет последнее ее условие перед окончательным своим исцелением – остается верным супругом. Блаженный князь «не возлюби временнаго самодержавьства, кроме божиих заповедей, но по заповедем его шествуя, держашеся сих, яко же богогласный (т.е. евангелист) Матфей в своем благовестии вещает. Рече бо, яко иже (если кто) пустит жену свою, развие словеси прелюбодейнаго, и оженится иною, прелюбы творит. Сей же блаженный князь по Еуангеллию сотвори: одержание (княжение) свое, яко уметы вмени (ни во что поставил), да (чтобы) заповеди божия не разрушит».

Исследователи отмечают, что в предыдущих двух частях благоверным князь Петр называется всего лишь трижды, только тогда, когда следует Божественному Промыслу: обретает меч для борьбы со змеем, побеждает его, едет к Февронии, приуготовленной ему в супруги. Семантика самого слова, состоящего из двух корней: «благо» и «вера», близка к семантике слова «блаженный», «благочестивый», в то же время, так называют супруга или супругу. То есть Петр приближается к Господу именно тогда, когда следует заповедям брака. В третьей части, когда князь Петр становится самодержавным правителем, венчанным супругом и живет по евангельским заповедям, автор постоянно называет его благоверным князем.

Образу благочестивого князя противопоставлена фигура «некоего человека», плывшего в одной ладье с блаженной княгиней Февронией, и соблазнившегося ею. В этом эпизоде, как указывалось выше, княгиня проявила себя как мудрая женщина, и объяснила бессмысленность прелюбодеяния. Таким образом Феврония становится примером христианской жены, которая не только бережет свою честь, но и хранит чужую семью.

Вечером, когда они пристали к берегу, Петр ощутил тоску по оставленной княжеской жизни и подумал: «Како будетъ, понеже волею самодержьства гонзнув (по собственной воле самодержавства лишился)?»

Вопрос Петра не имеет никакого отношения к честолюбию, поскольку княжеская власть дается Богом, и княжеское служение – это мирское служение Богу. Получается, что он сам, добровольно, отказался от своего княжеского служения Богу, нарушил свой долг перед людьми и Господом, оставив Муром боярам, которые желают не процветания жителям города, а богатства себе.

Князь Петр “помышляет”, т.е. размышляет, думает по этому поводу, поскольку он не обладает даром предвидения, и не знает, правильно ли поступает, согласно воле Господа, или против нее. «Предивная же Феврония» «умом сердца» ощущает Божий Промысел и произносит: «Не скорби, княже» - автор подчеркивает, что здесь Феврония обращается к Петру не как к мужу, а как к правителю: « милостивый Богъ, Творец и Промысленик всему, не оставит нас в низшете». Феврония, имея дар от Бога прозревать будущее и творить чудо, пытается укрепить дух своего супруга.

Для приготовления ужина князю повар срубил небольшие деревца, чтобы повесить котлы. После ужина святая, автор уже открыто ее так называет, так как она творит чудеса, княгиня Феврония увидела эти срубленные деревца и благословила их со словами: «Да будут сия на утрии древие велико, имущи ветви и листвие». Проснувшись, они вместо обрубков увидели большие деревья с ветвями и листьями, а когда собрались отплывать, то прибыли вельможи из Мурома с раскаянием и смирением, прося их обоих вернуться.

Таким образом Феврония предстает перед читателем как верная жена, готовая в трудный момент поддержать мужа. она не только осознает причину его печали, но и разделяет ее: для княгини так же важен тот факт, что Петру Господом предназначено управлять Муромом. Феврония творит чудо для мужа, чтобы укрепить его веру в себя и свое предназанчение. Следует заметить, что святые творили чудеса не по собственному желанию, а по воле Бога, поэтому Феврония, сотворив чудо, не стремилась подчеркнуть свой «статус» святой (мол, с такой женой муж не пропадет), а уверить Петра в том, что его выбор правилен. Так реализуется еще один закон супружеской жизни – жена должна быть опорой своему мужу в трудный час. Но не только Феврония выполняет данный завет: князь Петр также остается «правилным» мужем: он не пытается переложить даже часть ответственности за соедянное на свою супругу.

Вот так, замечает автор, блаженный князь Петр и блаженная княгиня Феврония возвратились в град свой. И стали они править в городе том, как и положено самодержцам, «ходяще во всех заповедех и оправданиих Господних бес порока, в молбах (молитвах) непрестанных и милостынях и ко всем людем, под ихъ властию сущим, аки чадолибивии отецъ и мати. Беста бо ко всем любовь равну имуще, не любяще гордости, ни грабления, ни богатства тленнаго щадяще, но в Богъ богатеюще. Беста бо своему граду истинна пастыря, а не яко наимника». Блаженные супруги и управляют народом, и живут по заповедям Божиим, в Боге богатея.

Свой жизненный путь супруги так же завершают совместно – оба принимают иночество, и умирают в один день, завещав похоронить себя в одном гробу. В награду за их праведную жизнь и верность заповедям брака, Господь соединяет их и после смерти, вопреки желанию людей похоронить их в разных местах: муж и жена оказываются в общем гробу, разделенном лишь тонкой перегородкой. Следует отметить и то факт, что Петр принимает по иноческому чину имя «Давид», а Феврония – «Ефросиния». Имя Давид значит “возлюбленный”, надо понимать – и Богом, и супругой. Ефросиния – это “радость”, радость спасения.

Обычно “Повесть о Петре и Февронии Муромских” называют повестью о любви, но это слово ни разу не встречается в тексте, сказанного персонажами по отношению друг к другу. Что же это за любовь?

Венчанные муж и жена являют собой одно целое. Выше уже приводилось изречение апостола Павла: “...Ни мужъ безъ жены, ни жена безъ мужа, въ Господе. Ибо как жена отъ мужа, такъ и муж чрез жену; все же – от Бога” (1 посл. Коринф.11, 11-12).

Теперь только становятся понятными слова Февронии, сказанные ею перед исцелением князя Петра: «не жене не подобает его лечить!» Феврония, собственно, и лечит свою вторую половинку – супруга, чтобы вместе, как единое целое, предстать пред Богом и обрести спасение в будущем веке.

Любовь Февронии к одержимому недугом князю – это жертвенная любовь, любовь к ближнему своему, ради его спасения. Божественным Промыслом и стараниями Февронии,не словесными наставлениями – тут она не нарушила заповедей брака, а примерами смирения помочь обрести супругу высший разум - «разум сердца», и князь проявил свою волю и смирение, достигнув духовных высот.

А потому оба они снискали награду от Бога – дар чудотворений, и похвалу, по силе, от благодарных людей, пользующихся их даром. Повесть завершается похвалой автора:

«Радуйся, Петре, яко дана ти бысть от Бога власть убити летящаго свирепаго змия! Радуйся, Февроние, яко в женстей главе святых муж мудрость имела еси! Радуйся, Петре, яко струпы и язвы на теле своем нося, доблествене скорби претерпел еси! Радуйся, Февроние, яко от Бога имела еси даръ в девьственней юности недуги целити! Радуйся, славный Петре, яко заповеди ради Божия самодержьства волею отступи, еже не остати супруги своея! Радуйся, дивная Февроние, яко твоим благословением во едину нощь малое древие велико возрасте и изнесоша ветви и листвие! Радуйтася, честная главо, яко во одержании ваю в смирении, и молитвах, и в милостыни без гордости пожиста; тем же и Христос даст вам благодать, яко и по смерти телеса ваю неразлучно во гробе лежаще, духом же предстоита владыце Христу! Радуйтася, преподобная и преблаженная, яко и по смерти исцеление с верою к вам приходящим невидимо подаете!». По сути дела, в похвале отражены все смысловые узлы повести, точнее – жизни праведных супругов.

Таким образом, мы проанализировали образы Петра и Февронии, и выяснили на их примере, как распределяются «роли» в гармоничном браке, и какие отношения существуют между мужем и женой в традиционной русской семье. Гармоничный брак основывается на доверии супругов друг другу, на честности друг перед другом, на взаимопомощи, терпении и смирении. Именно эти духовные качества Петра и Февронии помогли им преодолеть все испытания, посланные Богом и сохранить гармоничные отношения в семье, следуя заповедям брака.

Петр и Феврония – выразительный пример супругов, чей союз благословлен Господом и основывается на заветах Церкви.

Заключение.

В процессе своей работы мы опирались непосредственно на анализ авторского текста, и нескольких его переводах, сделанных разными исследователями.

Мы рассмотрели «Повесть о петре и Февронии Муромских» в аспекте семейных отношений, представленных в нем, и выявили, что данное произведение является символическим указанием на способ создания гармоничного, «правильного» брака, в котором оба супруга способны достичь вершин духовного развития.

Обратившись к толкованию библейских текстов исследователями и лицами духовного звания, мы выяснили, что в основе христианского брака лежат такие духовные ценности как верность, терпение, взаимопомощь в физической и духовной жизни, честность и любовь между супругами, а так же их совместная забота о духовных и материальных благах своей семьи. Супруги, по канонам христианства, предназначены друг другу Богом и несут ответственность за свою семью не только друг перед другом, но и перед Господом, и должны любить и почитать друг друга, несмотря на жизненные испытания.

Анализируя текст «Повести о Петре и Февронии Муромских», мы рассматривали не только супружеские отношения главных героев, но и семейные отношения второстепенных персонажей: Павла и его жены, и притчевый элемент – историю о «некоем человеке», «соблазнившимся Февронией». Мы выявили, что гармоничные семейные отношения должны существовать не только у людей «блаженных», близких к Господу, таких как Петр, избранный для победы над змеем, или Феврония, наделенная даром творить чудеса, но и у мирян. Важным элементом является и то, что заповеди брака хранят именно правящие супруги, своим поведением показывая пример подданным.

Таким образом, в тексте «Повести о Петре и Февронии Муромских», мы можем обнаружить несколько эпизодов, которые напрямую относят нас к христианским заповедям семейной жизни. Такими эпизодами являются:

1. История о Павле и его жене, в которой заключена мысль о том, что супруги всегда должны быть честны друг перед другом, и заботиться о душе друг друга.

2. Эпизод с изгнанием Петра и Февронии из Мурома, в котором мы видим, что узы брака превыше мирской власти и богатства.

3. Притча о том, как Феврония объясняла бессмысленность прелюбодеяния.

4. Завершающая глава повести, в которой мы можем увидеть пример супружеского единства в смерти и после нее.

Примером гармоничных отношений служат отношения именно правящей семьи, таким образом, христианские заповеди брака словно осеняют все семьи княжества.

Пред тем, как начать свой анализ, мы учли некоторые особенности системы образов в повести, которые учитывались при анализе персонажей:

1. Феврония, представлена как главная героиня повести, потому что основная часть повествования посвящена описанию именно ее деяний, однако повесть названа по именам обоих супругов, и на первом месте стоит имя мужа. Таким образом автор дает понять, что несмотря на избранность Февронии, главной темой произведения является все-таки не отдельный женский образ, а именно семейные отношения героев.

2. Второй отличительной чертой «Повести о Петре и Февронии Муромских» является то, что в первых частях произведения мы наблюдаем героев отдельно друг от друга, в последующих главах они неразлучны, и действуют вместе. В результате этого создается общая картина, в которой действуют уже не отдельные персонажи, а именно пара героев, проходящих совместные испытания. Такая «сдвоенность» персонажей подчеркивает то, что по канонам христианского брака муж и жена являются одним целым.

Анализируя первые главы повести мы выявили, что знакомство главных героев и их символический «путь» к супружеству отражает некоторые элементы свадебного обряда: князь сначала общается с будущей женой через слуг, которых можно сравнить со сватами, потом сам является к ней. По традиции, именно муж приходит к жене, а не наоборот. Именно поэтому Феврония призывает к себе князя, а не сама приезжает к нему.

Мотив невыполнимой задачи и загадки часто встречается в русских народных сказках, одним из распространенных сюжетов является женитьба князя на простолюдинке, обладающей необыкновенной мудростью, или мотив волшебной невесты, которая загадывает будущему мужу загадки и владеет волшебством. Загадки также являются частью народных обрядов.

На примере первых глав «Повести о Петре и Февронии Муромских» мы можем увидеть, какие духовные ценности необходимы будущим супругам, для того, чтобы создать гармоничную семью – основной добродетелью для невесты и жениха являются кротость и смирение, которые необходимы для поддержания гармонии и мира в будущей семье.

Брак же, как мы можем наблюдать, анализируя текст повести, должен иметь духовные корни, супруги должны объединиться по божественному промыслу и духовному влечению.

Будущая жена, даже если она обладает большей мудростью, чем муж, должна уметь быть терпеливой, не пытаться доказывать свое превосходство, а позволять супругу самому «дорасти» до ее духовного уровня, и помогать ему в этом. Так поступала Феврония, терпеливо переносившая все испытания мужа, и покорно ожидавшая свершения воли Господа, постепенно подталкивая Петра к духовному развитию.

Будущий муж должен любить жену больше, чем себя, поэтому Петр перед вступлением в брак должен излечиться от гордыни.

Обратившись к анализу последующих глав повести, мы выявили, что образы Петра и Февронии, являются примером того, как распределяются «роли» в гармоничном браке, и какие отношения существуют между мужем и женой в традиционной русской семье: гармоничный брак основывается на доверии супругов друг другу, на честности друг перед другом, на взаимопомощи, терпении и смирении. Именно эти духовные качества Петра и Февронии помогли им преодолеть все испытания, посланные Богом и сохранить гармоничные отношения в семье, следуя заповедям брака.

В традиционной русской семье муж и жена становятся опорой друг другу в трудных ситуациях, при этом обязанность мужа – принимать все сложные решения, которые могут повлиять на судьбу обоих супругов, и нести за них полную единоличную ответственность. Жена же, должна своим примером укреплять дух мужа и направлять его на пути к духовному развитию в те моменты, когда его гложут сомнения или искушает судьба.

Петр и Феврония –яркий пример супругов, чей союз благословлен Господом и основывается на заветах Церкви.

Именно такие образы, по нашему мнению, послужили образцами, для великих русских классиков, в своих произведениях создававших картины счастливых и гармоничных семей. Затронутая нами проблема может быть раскрыта как в рамках анализа произведений древнерусской литературы, так и в контексте русской классической литературы в целом, что показывает широкие перспективы работы с представленной проблемой.

Список использованной литературы

1. Сочинения Ермолая-Еразма. Повесть о Петре и Февронии Муромских //Памятники литературы Древней Руси. Конец XV – первая половина XVI века. – М., 1984. – 626 С.

2. Изборник. Повести Древней Руси – М. – изд. «Художественная Литература» - 1986. Вступительная статья Д. С. Лихачева. – 448 С.

3. Сказания о чудесах: Т. 1. Русская фантастика XI-XVI вв. / Сост., послесл. и коммент. II раздела Ю. М. Медведева. - М.: Сов. Россия, 1990.-528 С.

4. Лихачев Д. С. Великое наследие // Лихачев Д. С. Избранные работы в трех томах. Том 2. – Л.: Худож. лит., 1987. – С. 273-277.

5. Ужанков А.Н. Русская литература XI-XVI вв. Мировоззренческий аспект. – С.271-272.

6. «Литературный энциклопедический словарь» - М., - изд. «Советская энциклопедия» 1987. 1324стр.

7. Марина Мещерякова «Литература в таблицах и схемах» - М., - изд. «Айрис Пресс» 2003. 222стр.

8. Мультимедийное издание «Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия»

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Наверно, каждый из нас слышал имена Петра и Февронии, Муромских чудотворцев, которые своей историей вечной любви стали символом супружеской жизни. Они смогли воплотить в ней идеалы христианских добродетелей: кротости, смирения, любви и верности.

Муром уже несколько столетий хранит сказание о жизни и смерти чудотворцев Петра и Февронии. Они провели на Муромской земле всю свою жизнь. И там же хранятся сейчас их .

История их необычной жизни, с течением времени, была приукрашена сказочными событиями, а имена стали символом супружеской преданности и подлинной любви.

Сказание о Петре и Февронии, было увековечено в шестнадцатом веке, иноком Еразмом, известном в мирской жизни под именем Ермолая Прегрешного. Он создал прекрасную повесть, посвященную настоящей вечной любви, прощению, мудрости и истинной вере в Бога.

После того, как церковь приняла решение о канонизации князей, митрополит Макарий распорядился увековечить их имена на бумаге. В результате чего была написана «Повесть о Петре и Февронии».

Это произошло в 1547 году, когда на церковном соборе были канонизированы святые муромские супруги.

Петр был меньшим братом благоверного Павла, который княжил в то время в Муроме. Как-то раз в их семье приключилась беда: блудный змей, обернувшись Павлом, повадился ходить к супруге князя. И наваждение это длилось долго.

Бедная женщина не смогла противостоять силе демона и уступила ему. После чего рассказала князю о свиданиях со змеем. Павел приказал жене узнать у дьявольского посланника секрет его смерти. Оказалось, что демон погибнет от плеча Петра и Агрикова меча.

Павел поделился с братом тайной змея, после чего Петр задумался, как ему погубить супостата. И лишь одно останавливало его: не знал он, о каком мече идет речь.

Петр всегда любил ходить в одиночестве по церквям. И вот однажды, решил он сходить в церковь, находившуюся за городом, в женском монастыре. Во время молитвы, явился к нему отрок и предложил показать Агриков меч. Князь же, желая убить змея, ответил, что хочет знать, где хранится меч и последовал вслед за ним. Отрок подвел князя к алтарю и указал на трещину в стене, где и лежало оружие.

Обрадованный Петр забрал меч, а после отправился к брату, чтобы рассказать ему о чуде, которое с ним произошло. С того самого дня ждал он подходящего момента, чтобы рассчитаться со змеем.

Вот однажды, зашел Петр в опочивальню к супруге Павла и застал там змея, принявшего обличие его брата. Удостоверившись в том, что это не Павел, Петр вонзил в него меч. Змей умер, приняв свой истинный образ, но его кровь попала на тело и одежду Петра. С тех самых пор, начал князь болеть, а тело его покрылось ранами и язвами. Он пытался исцелиться у разных врачей на своей земле, но никому из них, не под силу оказалось избавить князя от болезни.

Жизнь святой Февронии

Петр смирился со своей болезнью, отдавши свою судьбу в руки Всевышнего. Господь же, любя раба своего, направил его в земли Рязани.

Однажды, отрок князя оказался в селе Ласково. Подошел он к одному из домов, но никто не вышел его встречать. Он прошел в дом, но опять не увидел хозяев. Пройдя дальше, в горницу, отрок был поражен необычным зрелищем: девушка работала над полотном, а перед нею прыгал заяц.

Увидев вошедшего юношу, она посетовала, что плохо, если в доме нет ушей, а в горнице очей. Отрок, не понял, загадочных речей девушки, и спросил ее о хозяине дома. Ее ответ поразил его еще больше, она сказала, что мать и отец ушли, чтобы поплакать взаймы, а брат отправился в глаза смерти смотреть. Молодой человек опять не понял слов девушки и сказал ей об этом, попросив разъяснить загадочные речи.

Удивившись тому, что он не может понять столь простых слов, девушка объяснила ему, что будь у нее пес, он бы услышал, что кто-то идет и предупредил об этом, ведь собака — это уши дома. Очами же, она назвала ребенка, который мог бы увидеть гостя и также предупредить девушку. Отец же с матерью, как оказалось, ушли на похороны оплакивать покойника, чтобы, когда они умрут, пришли оплакивать их. Вот и есть плачь взаймы. А брат, будучи древолазом, пошел собирать мед. Ему придется лазить по высоким деревьям и смотреть себе под ноги, чтобы не упасть. Вот и получается, что он смерти в лицо глядит.

Подивился отрок мудрости девушки и спросил, как ее зовут. «Февронья», — ответила девушка.

Юноша рассказал ей о беде, постигшей князя Петра, сказав, что направил его Господь в эти земли искать исцеления. Вот он и приехал по приказу князя узнать о врачах здешних, чтобы найти того, кто князя вылечить возьмется.

Выслушав отрока, девушка велела привезти князя к ней, предупредив, что излечиться он сможет, только если верен своим словам и добр сердцем.

Знакомство святых

Петр уже не мог сам ходить. Потому, когда привезли его к дому, он попросил слугу узнать, кто возьмется за лечение. Того кто его излечит, пообещал он наградить щедро.

Феврония сказала, что она сама хочет его лечить, и награда ей не нужна. Но если хочет он исцелиться, то должен жениться на ней, а иначе не станет она ему помогать. Князь решил обмануть Февронию, пообещав жениться, а после излечения отказаться от своего обещания.

Девушка взяла закваску из хлеба, дунула на нее и отдала князю, велев сходить в баню, а после смазать этой смесью все язвы, а одну оставить.

Князь же решил проверить мудрость девушки. Он передал ей маленькую связку льна, велев за то время, пока он будет в бане, соткать ему платок и сорочку. Слуга передал девушке этот пучок вместе с княжеским приказом.

Феврония же попросила слугу принести небольшое полено, после чего отрубила от него щепку и передала князю. Вместе со щепкой, она дала Петру наказ, сделать из этой деревяшки станок и все оснащение, для того, чтобы она смогла соткать для него одежду на этом станке. И сделать его нужно за то время, что она лен будет драть.

Слуга отдал князю щепку от поленца, передав ответ девушки. Петр же отправил слугу обратно к девушке, сказав, что невозможно сделать из куска щепки станок. Выслушав ответ князя, Феврония ответила: «А как можно из маленького количества льна за такое короткое время, сделать одежду для мужчины?»

Слуга передал ответ девушки князю, Петр же удивился ее мудрости.

Слушать акафист Петру и Февронии

Чудесное исцеление Петра

Князь исполнил все так, как наказывала ему девушка: сначала помылся, потом смазал все струпья кроме одного закваской из хлеба. Выйдя из бани, он больше не ощущал боли, и кожа его была свободна от струпьев.

Мудрая же Феврония, следовавшая опыту своих предков, не случайно назначила ему такое лечение. Спаситель так же, излечивая больных, врачуя телесные раны, лечил при этом душу. Так и девушка, зная, что болезни даются Всевышним как наказание за какие-то грехи, назначила лечение для тела, исцеляя в действительности, душу князя. А так как Феврония предвидела, что Петр обманет ее, движимый своей гордыней, она и велела ему оставить одну язву.

Князь был поражен столь быстрым исцелением и в благодарность отправил девушке богатые дары. Взять же простолюдинку в жены Петр отказался, так как ему мешала гордость и княжеское происхождение. Феврония же ничего не взяла из даров.

Петр возвращался в Муром выздоровевшим, и только один струп оставался на его теле, напоминая о недавней болезни. Но стоило ему вернуться в свою вотчину, как болезнь вновь настигла его: от оставшегося на теле струпа, пошли новые язвы. И через некоторое время, князь вновь покрылся язвами и струпьями.

Повторное исцеление и свадьба

И снова пришлось Петру возвратиться к девушке для исцеления. Подойдя к ее дому, он послал к ней слугу со словами прощения и мольбой об исцелении. Феврония же без злобы и обиды, просто ответила, что князь может исцелиться, только если станет для нее мужем. Петр же решил взять ее в жены и пообещал на сей раз это искренне.

Тогда Феврония, как и в первый раз, назначила князю точно такое же лечение. Теперь, излечившись, князь незамедлительно женился на девушке, сделав Февронию княгиней.

Вернувшись в Муром, зажили они счастливо и честно, во всем следуя слову Божьему.

После того как умер Павел, Петр занял его место, возглавив Муром. Все бояре любили и уважали Петра, надменные же жены их не приняли Февронию. Они не хотели, чтобы ими правила обычная крестьянка, а потому уговаривали своих мужей на нечестные поступки.

По наветам своих жен, бояре клеветали на Февронию, пытаясь опорочить ее, и даже подняли бунт, предложив девушке уйти из города, забрав все, что ей хочется. Но Феврония желала забрать только своего возлюбленного, что очень порадовало бояр, так как каждый из них метил на место Петра.

Супружеская верность

Святой Петр не стал нарушать Божьей заповеди и расставаться с супругой. Тогда он принял решение оставить княжество и все имеющиеся сокровища и отправиться вместе с ней в добровольное изгнание.

Петр и Феврония отправились по реке на двух кораблях.

Один молодой человек, находившийся вместе со своей женой в одном судне с княгиней, залюбовался Февронией. Девушка сразу поняла, о чем он мечтает и попросила налить в ковш и выпить воды сначала с одной, потом с другой стороны корабля.

Мужчина выполнил ее просьбу, а Феврония спросила, отличается ли вода из двух ковшей. Мужчина ответил, что одна вода ничем не отличается от другой. На что Феврония промолвила, что и женское естество также не отличается и покорила его за то, что он мечтает о ней, позабыв свою собственную супругу. Обличенный мужчина все понял и раскаялся в душе.

Когда наступил вечер, они вышли на берег. Петр очень переживал о том, что теперь с ними будет. Феврония же, как могла, утешала мужа, говоря о милости Бога, заставляя его поверить в счастливый исход.

В это самое время, повар сломал пару маленьких деревьев, для того, чтобы с их помощью приготовить еду. Когда ужин закончился, Феврония благословила эти веточки, пожелав чтоб к утру они превратились во взрослые деревья. Утром все именно так и произошло. Она хотела, чтобы видя это чудо, ее супруг укрепился в вере.

На следующий день из Мурома прибыли послы, чтобы уговорить князей вернуться обратно. Оказалось, что после их отъезда, бояре не смогли поделить власть, пролили много крови, а теперь вновь хотят жить спокойно.

Житие благоверных супругов

Святые супруги без всякой злобы и обиды приняли приглашение вернуться и управляли Муромом долго и честно, во всем следуя законам Бога и творя добрые дела. Они помогали всем нуждающимся людям, с заботой относясь к своим подданным, как нежные родители относятся к своим детям.

В независимости от положения, они ко всем относились с одинаковой любовью, пресекали всякую злобу и жестокость, не стремились к богатству мирскому и радовались любви Божьей. И любили их люди, так как никому они не отказывали в помощи, кормили голодных и одевали нагих, исцеляли от болезней и наставляли на путь истинный заблудших.

Блаженная кончина

Когда супруги состарились, то одновременно приняли монашество, выбрав себе имена Давид и Ефросиния. Они вымолили у Бога милости предстать пред ним вместе, а людям велели, похоронить их в общем гробу, разделенном тонкой стенкой.

В тот день, когда Господь решил призвать к себе Давида, благочестивая Ефросинья вышивала образа святых на воздухе, чтобы пожертвовать свое рукоделие в храм Пресвятой Богородицы.

Давид отправил к ней гонца с известием о том, что пришел его час и обещался ждать ее, чтобы вместе отойти ко Всевышнему. Ефросиния попросила дать ей время, чтобы она могла закончить работу для святого храма.

Князь второй раз послал гонца, чтобы сказать, что он не сможет ждать ее долго.

Когда же в третий раз прислал Давид послание своей любимой жене, о том, что уже умирает, Ефросиния оставила незаконченную работу, обмотала иглу ниткой и воткнула ее в воздух. А блаженному супругу своему отправила известие, что умрет вместе с ним.

Супруги помолились и отошли к Богу. Это произошло 25 июня по старому календарю (или 8 июля по новому стилю).

Любовь сильнее смерти

После того, как супруги умерли, люди решили, что так как они приняли подстриг в конце жизни, то будет неправильно хоронить их вместе. Петра было решено похоронить в Муроме, Феврония же была упокоена в женском монастыре, находившимся за пределами города.

Для них сделали два гроба и оставили на ночь для отпевания в разных храмах. Высеченный же из каменной плиты гроб, сделанный по их желанию еще при жизни супругов, остался пустым.

Но придя в храмы на следующее утро, люди обнаружили, что гробы пусты. Тела же Петра и Февронии были найдены в гробе, который они подготовили заранее.

Неразумные люди, не поняв произошедшего чуда, вновь попытались разлучить их, но и на следующее утро Петр и Феврония оказались вместе.

После того, как чудо повторилось, никто уже не стал пытаться похоронить их отдельно. Князей погребли в едином гробе, возле храма святой Богородицы.

С тех пор, туда постоянно приходят люди, нуждающиеся в исцелении. И если они обращаются за помощью с верой в сердце, святые дарят им здоровье и семейное благополучие. А история вечной любви Петра и Февронии Муромских передается от поколения к поколению.

Изначально, гроб святых находился в Богородице-Рождественском соборе города Мурома. Потом, когда к власти пришли коммунисты, они отдали останки князей в местный музей. Соборный храм в 1930-е годы был разрушен.

Но уже в конце восьмидесятых годов святыня была возвращена Церкви.

В 1989 году мощи вернули Церкви. А с 1993 года рака с мощами святых Петра и Февронии находится в Троицком соборе Муромского Свято-Троицкого монастыря.

День 8 июля — Праздник Петра и Февронии

Память благоверных князей Петра и Февронии отмечается 25 июня (8 июля по новому стилю). Каждое лето в это число (8 июля) верующие отмечают удивительный праздник, посвященный безграничной любви и вечной преданности.

В 2008 году День семьи, любви и верности , официально утвердился в качестве народного праздника. Православные Храмы в этот день проводят службу, посвященную святым супругам и еще раз напоминают всем верующим их жизнь, которая является вечным образцом верности и любви для всех семей.

Именно поэтому, этот праздник называют еще – День Петра и Февронии Муромских.

Узнать подробнее о Свято-Троицком монастыре, где в настоящее время хранятся чудотворные мощи благоверных князей Петра и Февронии, можно узнать .

И еще один удивительный праздник отмечается на муромской земле. 23 августа 2004 года впервые был проведен День благотворительности и милосердия. Он состоялся по благословению Патриарха Московского и Всея Руси Алесксия II в Муромском мужском епархиальном монастыре (г. Муром Владимирской области).

В 1604 году (400 лет назад) умерла святая праведная Иулиания Лазаревская (Осорьина), прославившаяся удивительным милосердием и аскетической жизнью в миру. А спустя десять лет именно в этот день 10/23 августа 1614 года были обретены мощи святой. В том же году праведная Иулиания была причислена к лику святых.

Поэтому не случайно выбор дня для учреждения нового для нашей страны общественно-церковного праздника пал на 23 августа – день обретения мощей святой праведной .

О других достопримечательностях Мурома и его окрестностей, где мне удалось побывать, можно прочитать .

Чтобы наиболее полноценно посмотреть город и его окрестности рекомендую забронировать квартиру, комнату или гостиницу на одну или несколько ночей. Посуточное жилье с лёгкостью можно снять в Муроме на сервисе , или же через забронировать отель.

Если вы окажетесь в Муроме, обязательно воспользуйтесь необычными экскурсиями от творческих жителей этого города. Вы сможете узнать очень много всего интересного!